На этом погорел, к примеру, очень популярный «Аракс». Чесали не считаясь ни с чьими интересами. Ну, коллеги и вломили их, в ОБХСС и репертуарную комиссию. Это не говоря о том, что Агузарова недавно получила год на химии, а Романов, из «Воскресенья», сидит. И у ментов есть список запрещенной музыки.
Рок-клуб заявил себя еще одним игроком, и договорился о правилах. Это было недолго, но позволило как раз засиять их звездам.
И вот на этой поделенной и, в принципе, благообразной поляне появляюсь я, весь из себя, с новым звуком, и обоймой хитов. Даже продравшись сквозь формальности и литовку текстов, я начну карьеру с развлечения оленеводов. А если нет- то управа быстро найдется.
Стать автором и впаривать хиты исполнителям? Хм. Авторов дофигища. Уже сейчас вполне сложилась схема, когда автор спецом, под себя, создает коллектив или исполнителя. А к Пугачевой, и другим звездам, сплоченная банда авторов меня и близко не подпустит. И, что бы подпустили, нужно долго и нудно искать возможность.
И как же все в этом времени медленно! В нулевые Земфира находила себе гитаристов в интернете. Рэперы там же искали авторов, и тексты. А здесь все – лично, и с плясками…В общем, ну его. Если совсем приперт, можно будет вернуться к вопросу.
Да и не нужна мне слава. Вот не хочу, включив телевизор любоваться на себя.
Домой мне пришлось звонить. Дверь мне открыл Сурков, в одних спортивных штанах.
– Ты кто? – спросил он.
– Пошел в жопу! Ты чего сбежал?
– Нам надоело игнорировать крики и стоны.
Только сейчас учуял, что в квартире вкусно пахнет, а на кухне маняще шкварчит. Ага, Серегина подружка делает завтрак. Настроение скакнуло вверх. Молча отодвинул его, и прошел в свою комнату. Там разделся догола, завернулся в полотенце, и пошел в душ.
За кухонный стол я уселся свежевыбритый, благоухая тройным одеколоном. Одет в спортивный костюм Адидас, с тремя полосками на рукавах и штанах. Сурков, изучив мой гламурный, для этих времен, прикид сказал:
– Значит, к Верке у тебя время заехать было. А с друзьями увидеться – западло?
– Я же извинился.
– Мало и неубедительно!
Девушка Лена, одета в Сурковскую футболку, под которой, похоже, ничего нет. Она улыбнулась мне, повернулась к плите, и налила чашку божественно пахнущего кофе. Только сейчас сообразил, что в этом времени еще не пил настоящий кофе. Обходился растворимым. А на вокзалах и в поездах дают какую то бурду с цикорием, или тот же растворимый. И вот эта Лена нашла у нас с матерью кофе, кофемолку, и сварила в турке! Я вдохнул аромат, встал, и бухнулся перед ней на колени:
– Лена! Молю тебя о милости! Выходи за Суркова замуж? А я буду по утрам ходить к вам пить кофе? А?
Они оба заржали на всю квартиру.
– Да я же замужем! Ты что, не помнишь?
Пока я пил кофе, мне, посмеиваясь, напомнили то, что рассказывали вчера. Лена замужем за старпомом рыболовецкого сейнера, что болтается сейчас в Атлантике. По пол-года его нет дома. Сменяется, приплывает на пару недель и снова в море. Брак у них настоящий, но чисто по расчету. Его, неженатым, в море не выпустят кадры. А ей и вовсе хорошо. Ты, Коль, не переживай насчет Светки, у неё жених есть, тоже не сейнере. Они и заявление подали. Я и забыл как оно все сейчас в СССР. В длительные командировки зарубеж неженатых не пускают.
Мне, тем временем, навалили полную тарелку картохи, жареной на сале. После этого Лена вышла, переоделась, наказала помыть посуду, и упорхнула, попросив не забывать.
Я долил кофе. Сурков закурил:
– Ну и как я тебя с похмелья?
– Смотреть противно.
– Давай, рассказывай, что там с планом.
– Блин, все как обычно! Сначала берем Берлин, потом обходим Голландию с тыла и говорим, «Ну что, суки, не ждали?»
– Кончай, Дух. Нужно определяться. И сейчас самое время.
Дух- это моя детская кличка. Мы тогда все в индейцев играли. Ну, Гойко Митич, и вот это вот все. Я был Великий Дух. Так и прилипло. И в двадцать первом веке я был Дух. И нас не парили ни армейские контаминации, ни шахидские аллюзии.
– Я тебя огорчу, Серега. Просто бросаться в залив и плыть- не наш метод. Так что торчать нам здесь еще не меньше года. Нормально подготовиться. Сам уход – можно и через Норвегию, как ты предлагаешь. Уж сбежим, от погранцов-то.
Я тоже закурил, и отхлебнул кофе.
– Так что план простой. Восстанавливаемся на учебу. Ты – к себе в Политех. И в свободное время достаем деньги. Так вышло, что я знаю несколько мест, где можно добыть. И без тебя мне не справиться. Потом переправляем бабки зарубеж. И уже потом ломимся в мир насилия и разврата.
– Ты куда перевестись думаешь?
– А вот сейчас и решим. – я встал и пошел в прихожую. Достал из кармана кителя трехкопеечную монету. – Орел, или решка?
– Решка.
Я подкинул монету и шлепнул её на тыльную сторону кисти.
– Орел. Я перевожусь в Финансово-Экономический институт имени невинно замученного товарища Вознесенского.
