Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [31]
64
це человеческое и почувствует и правоту и теплоту ваших слов святых.
Как прочла письмо духоборов от 13 февраля 1896 г. Горийского уезда, Тифлисской губернии, так потеряла покой, заболела душой, не сплю, плачу и чувствую одно -- должна сию минуту молить полковника прекратить истязания страдальцев, а так же молить и его самого оглянуться на себя, не губить души своей и не обагрять рук своих в крови праведников. Уж если нельзя ему отнестись к ним иначе, пусть возьмут и меня и замучат вместе с ними. Ведь так же я верю и исповедую, как и они, зачем же мне пользоваться свободой? Мне будет легче умереть, чем жить спокойно и знать, что изо дня в день далеко от тебя терзают твоих же братьев по духу. Откажете ли вы мне в моей просьбе или исполните ее, пусть это останется между нами. Я не люблю всем открывать души своей. Крепко целую руки Ваши.
О Марии Михайловне 1) попросите Давыдова 2). Она в страхе, что не нынче завтра полиция нагрянет опять к ней и тогда она боится помешаться.
Ей потому так трудно смириться, что она не признает Евангелий и сердится, если говорить с ней о нем. Изменилась она ужасно, спокойно минуты не сидит, плачет и страшно страдает. От Ив. Ив. она скрыла причину своего приезда ко мне, тяжело ей было снова рассказывать и переживать все то, что она перестрадала".
Л. Н. отвечает 12 марта 1896 г.
"Получил ваши оба письма, дорогая, милая Мария Александровна, и сейчас пишу Давыдову. Написать же в батальон к начальнику не могу.
Есть практическое очень мудрое правило, которое приложило ко всем самым важным случаям жизни: никогда не напрашиваться и ни от чего не отказываться. Это правило прилагается к службе государственной, но оно точно так же приложимо и к службе Богу. Только ни от чего не отказываться, придет и наш черед. Ведь главное то, что мы ничего не можем сделать, ничем не можем помочь тем страдальцам. Одно, что мы можем сделать, быть самим готовым, и наша очередь прийдет. Быть готовым, не тушить света.
----------------
1) Врач Холевинская. У нее не раз был обыск и затем она была арестована за то, что дала одному знакомому крестьянину, работавшему на Тульском заводе, какое-то нецензурное произведение Л. Н--ча. Л. Н. писал по поводу ее ареста письма высшим властям в Петербург. М. А--ну страшно взволновал арест Холевинской именно потому, что для самой Холевинской, не разделявшей вполне взгляды Толстого, арест и обыск были страшны. М. А. пытается навещать ее в тюрьме, тащась за 10 верст в Тулу по невылазной грязи, и пишет о ней ряд писем Л. Н--чу, прося его помощи.
2) Давыдов, Николай Вас. В то время прокурор Тульского окружного суда, впоследствии председатель Московского окружного суда. Был в дружеских отношениях со всей семьей Толстых. Он не раз давал Л. Н--чу материал для его произведений -- из области судебных процессов. По просьбе Л. Н--ча помогал своими советами крестьянам, рабочим и пр. лицам. Впоследствии Давыдов был председателем Толстовского о-ва и одним из основателей Толстовского музея в Москве.
Е. Горбунова-Посадова.
65
Маша в Крыму. Таня здесь, мы с ней были у Олсуфьевых. Очень занят. Все хочется до смерти, которая близка, -- я чувствую, -- сделать многое и нужное, и плохо работаю. Целую вас. Ваш черед уже наступил и еще наступит. Поручение ваше Таня исполнит".
Л. Н. отказался составить для М. А--ны черновик обращения к начальнику дисциплинарного батальона, может быть, боясь подвести ее под преследования властей. Сам же он в конце этого года от себя написал такое письмо. Известен ряд его писем в защиту гонимых русским правительством не только за свои религиозные убеждения, но и писем за революционеров к властям, начальникам тюрем и т. д. вплоть до царя. Многие из этих писем имели успех.
10 декабря 1897 года Л. Н. записывает в дневнике: "Смотрю на Марью А--ну. Ей 54 год, она слабогрудая, почти всегда больна, не переставая работает и не позволяет себе пользоваться трудом других, и нельзя не умиляться, глядя на нее. Она теперь ослабела, устала и хочет отдохнуть, не может зимой сама носить воду и корм и наняла помощницу, но сама не переставая работает, ткет и смотреть на нее умилительно и укрепительно".
3. М. А. ШМИДТ И ОКРЕСТНЫЕ КРЕСТЬЯНЕ.
Поселясь в Овсянникове, М. А. тотчас же свела дружбу соседними деревнями. Часто заходили к ней мужики и бабы просто посидеть, особенно зимними вечерами; приходили и со всякими нуждами и горестями. Она советывала, мирила, лечила людей и животных, писала для крестьян письма, читала им вслух, давала читать книжки. Когда это было нужно, она вовлекала в помощь крестьянам Л. Н--ча и других своих друзей и знакомых.
Л. Н. пишет из Москвы в декабре 1894 г. в ответ на письмо М. А--ны.
"Дорогая Мария Александровна, простите, что не скоро ответил вам. По делу Зябревой я решительно не знаю, кто из них прав. По совести, мне кажется, той следовало бы поделиться 50 рублями. Но как это выходит по закону, -- не знаю. Пусть она сходит к Давыдову от моего имени, -- он ей скажет.
Хотел бы радоваться, что вы справились, да боюсь, как бы вы опять не заболели. Когда мне грустно, вспоминаю о вас и вашей хорошей жизни и радуюсь.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.
Книга посвящена неутомимому исследователю природы Е. Н. Павловскому — президенту Географического общества СССР. Он совершил многочисленные экспедиции для изучения географического распространения так называемых природно-очаговых болезней человека, что является одним из важнейших разделов медицинской географии.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.