Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [29]

2) См. примеч. на стр. 54.

60

нее после Москвы. Знаю твердо, что картошка моя, ни у кого я ее не отняла, и вот этот нравственный покой мне дороже всего на свете".

М. А. все время следила за работой Л. Н--ча и помогала ему, чем могла. В письмах и дневниках Л. Н--ча часто упоминается о ней:

"Марья Александровна, как всегда, радует и бодрит своими письмами и присутствием", -- пишет Л. Н. Марье Львовне 26 января 1894 года.

Летом Марья Львовна болела. "М. А. из всех сил хлопочет, за ней ходит и хорошо, не тревожа ее", -- пишет Л. Н. Софье Андреевне 2 мая того же года.

"Распечатываю письмо, чтобы приписать о Дрожжине. М. А. делала отметки того, что, по ее мнению, следует выпустить. Я просмотрел ее отметки и те, с которыми согласен, отчеркнул красным", -- пишет он составлявшему книгу о Дрожжине Е. И. Попову 14 октября 1895 года.

Отношения М. А--ны к жизни, к людям, к себе самой в семье Толстых к этому времени стали нарицательными. Когда Мария Львовна собиралась выходить замуж за своего будущего мужа Н. Л. Оболенского, Л. Н. пишет ей (в 1896 г.) большое письмо о том, чтобы она обдумала свое положение даже с материальной стороны:

..."Вы не только не будете жить по Марии Александровски, но вам нужны порядочные деньги, посредством которых жить..."

..."Здоровье мое очень хорошо, -- пишет Л. Н. той же Марье Львовне, 2 апреля 1900 года, -- не в смысле Марии Александровны, а взаправду".

Надо сказать, что М. А. всегда говорила, что здоровье ее прекрасно, что она здоровенная, "крепка, как крещенский лед" Если замечали, что она бледна и худа, она отмахивалась и говорила, что все это пустяки, -- "просто здесь освещенье такое". Это "освещенье" всех смешило в Ясной и молодежь любила подтрунить над М. А--ной.

..."Бывает, что сразу чувствуешь, что человек не просто спрашивает, а живет этими вопросами. Чувствуешь в ней будущую М. А--ну", -- сказал как то Л. Н. А. Б. Гольденвейзеру 1).

2. ХОЗЯЙСТВО И ЗАРАБОТКИ М. А. ШМИДТ.

Чем дольше жила М. А. в Овсянникове, тем слабее она мало по малу становилась. Уже часто случалось, что и летом она сваливалась в постель со своим бронхитом на несколько дней или бродила, "как сонная муха" (ее выражение), кашляла, и или работала через силу, или сидела в ватной шубейке, подставляя горячим лучам солнца свою согбенную спину. Без чужой помощи в хозяйстве она уже не могла обойтись. Чтобы оправдать наемный труд, ей приходилось обдумывать, как бы так построить свое хозяйство, чтобы ни откуда не принимать матерьяльной помощи, а

----------------

1) Гольденвейзер. "Вблизи Толстого".

61

ту помощь, без которой она не могла обойтись, хорошо оплатить, сделать так, чтобы работа на нее была не в тягость, а на пользу работающему.

Пробовала она разводить ценные овощи и продавать их, чтобы таким образом оплатить поденных. Из этой попытки, однако, ничего не вышло, так как Тульские жители, наезжавшие в дачное местечко у станции Засека (в 1╫ верстах от хутора, где жила М. А.), не знали тогда еще употребления таких овощей и не покупали их.

Вывела М. А--ну из затруднения случайность: летом 1897 г. в доме рядом с М. А--ой жила семья брата моего мужа. С ними приехала кухарка Афимья, которую М. А. всегда впоследствии вспоминала добрым словом. Она была из под Москвы, подгородная. В их деревне никто не жил уже хлебопашеством, а жили огородами и ягодами, -- разводили клубнику, малину, смородину, вишни. Афимья совсем не одобрила хозяйства М. А--ны.

"Куда же это тебе рожь и овес сеять, -- говорила она, по словам М. А--ны. -- Земля у тебя жирная, хлеб весь в солому уйдет, колос будет маленький. Сама уже ни пахать, ни жать, ни молотить, не можешь, -- все найми. Лучше тебе траву на поле посеять, а на огороде клубнику завести. И по силам будет и доход даст, поденных всех оправдаешь и хлеба купишь".

Афимья научила М. А--ну как ходить за клубникой, а осенью мой муж уже свез М. А--не от Афимьи корзину с усами разных сортов клубники.

С этих пор клубника стала главным подспорьем М. А--ны. Она разводила лучшие сорта ее, развела еще малину, красную и черную смородину, и летом целые дни проводила на огороде, на огороде и спала, отдыхая днем, оберегая его от птиц и мальчишек. На огороде же и ночевала в большом шалаше с двумя окошечками, сплетенном из хвороста и обмазанном глиной. Кур она продала, чтобы они не портили огорода, и жила одними только ягодами, молоком и маслом от своих, двух уже, коров (она вырастила свою телку).

"У нас в Овсянникове земной рай, -- пишет она Татьяне Львовне. -- Я совсем здорова и по уши ушла в огород. Встаю в три часа утра и работаю до поздней зари. Дров две сажени собрала в Засеке, на-днях перевезу. Радуюсь на клубнику и овощи".

Одно время у М. А--ны было зимой и еще одно подспорье, кроме переписки сочинений Льва Н--ча.

Татьяна Львовна была как то раз у своей приятельницы Бобринской, которая у себя в имении устроила школу ткачества для крестьян. Татьяна Львовна рассказала М. А--не, какие там усовершенствованные станки, какие материи ткут. М. А. ухватилась за мысль выучиться ткать. Татьяна Львовна и П. И. Бирюков в складчину купили ей такой стан, и М. А. принялась ткать. ("За тридцать рублей купили. Такую уйму деньжищ на меня истратили", М. А., вспоминая, качала головой и хлопала себя по коленкам).