Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [28]

58

Пахать, косить и вообще нести тяжелую работу сама М. А. не могла, нанимала, но при этом всегда старалась так заплатить работающим, что бы им не обидно было. Платила она при всей своей бедности всегда дороже, чем соседние помещики, а потому у нее всегда была нужная ей помощь и работали ей лучшие поденные.

"Не знаю, как выразить мою радость, -- пишет она той же Л. Ф. Анненковой, -- что заработная плата растет не только здесь, но и у вас. На днях сосед -- помещик приезжал к богачу мужику с предложением взять его имение в аренду по 4 рубля за десятину, говоря, что невозможно господам своими рабочими убирать землю по такой высокой цене; но мужик-богач отказался от дешевой аренды, так как одному не убрать 60 десятин, а нанимать -- приступа нет. Кто знает, а, может, мы все накануне великого события: если не в силу нравственного закона, то в силу обстоятельств землевладельцы отдадут землю крестьянам".

Зимой 1894 года у М. А--ны гостила Марья Львовна. Вот отрывки из ее писем ко Л. Н--чу.

"М. А. обрадовалась, засуетилась, стала меня всячески ублажать и все приговаривала: "городская моя, гадостная". Я очень рада, что приехала к ней. У нее тепло, даже жарко, никаких крыс, даже мышей, Васька жирный и чудный котенок, и она, искренне, от всей души наслаждается, и я радуюсь ее прекрасной, тихой жизни. Вечером долго с ней говорили, она все расспрашивала обо всех и обо всем, рассказывала об Алекс. Ив. (Кусаковой), которая у нее пробыла три дня и этим доставила ей большую радость. Мне кажется, что я не приеду к вам, а вы приезжайте ко мне"...

"Мы живем отлично. Жизнь перемешена, то сидим занимаемся, то возимся со всякими делами, и это приятно и весело. Только одно горе -- не поспеваю за М. А--ной. Только что хочу что-нибудь сделать, а она уже делает или сделала. Хотя теперь начинаю привыкать. Тоже не могу никак вставать рано, а она встает чуть свет, потихоньку все сделает -- топит, стряпает, а проснешься, -- самовар уже кипит и все готово, а она хохочет. Мы теперь мечтаем уже о том, как я к ней приеду весной -- парники и огород работать. Науки мои идут успешно и во все время в Москве я не прошла столько и так хорошо, как здесь"...

"Решительно не понимаю, -- пишет М. А. 22 ноября 1895 г., -- чем я заслужила такую любовь, что бы вы, мои дорогие друзья Лев Николаевич, Таня, Маша, так заботились обо мне. Крепко вас всех обнимаю, очень целую и несказанно благодарю. А теперь подумайте только, милая Марья Михайловна 1) с Петром Петровичем Белоусовым (ее товарищ доктор), оба прикатили ко мне и самым тщательным образом выслушали меня, дали лекарства. Милочка Марья Михайловна налепила на бок мне papier fayard, да еще намеревается еще приехать. Господи, да за что же это мне? Скажу вам, я эту ночь спала и мне много легче. Сегодня я

----------------

1) Холевинская, женщина врач в Туле, хорошая знакомая Толстых, особенно Марьи Львовны.

59

уже с Ив. Ив. 1) проверяла Дрожжина 2). Крепко вас всех обнимаю, мысленно с вами сижу в Москве".

Приписка Холевинской на том же листке бумаги: "Дорогая Марья Львовна, я только что от М. А--ны. Я Думаю, что она должна поправиться. У нее большая бодрость духа, стоическое отношение к смерти, отсутствие этого ужасного чувства страха смерти, -- все это отличные признаки, и при таком направлении, по моим замечаниям, люди отлично справляются с физическими недугами. Она мне сказала, что после 13 бессонных ночей эту ночь она спала сносно... После консультации мы с удовольствием поели у М. А--ны кислой капусты и рыжиков, а у Ив. Ив. напились чаю, поговорили об одном отвлеченном вопросе и покатили домой"...

----------

Первые годы поселения М. А--ны в Овсянникове Толстые на зиму уезжали в Москву. М. А. оставалась без их посещений, прекращались и посещения друзей, которые заезжали и заходили к ней обычно из Ясной. Но М. А. не унывала.

"А я то, благодаря милой Татьяне Львовне, живу, как у Христа за пазухой. Знаете, и не описать этого состояния и умиления, и раскаяния в своих грехах, и радости в такой дивной тихой, трудовой жизни, какая выпала на мое счастие". (Из письма к Л. Ф. Анненковой).

Иногда М. А. выбиралась зимой на несколько дней в Москву, чтобы свезти переписанные ею рукописи Льва Н--ча. Она радовалась свиданию со Л. Н--чем и другими друзьями, узнавала все новое из интересующей ее религиозной и духовной жизни человечества и отдельных людей, читала последние письма и работы Л. Н--ча, забирала рукописи Л. Н--ча для переписки и снова торопилась к себе.

"Мне очень радостно было видеть папа, -- пишет она Татьяне Львовне в 1900 году, -- и всех милых друзей, но жизнь барская, богатая, городская мне не по душе, и я просто отдыхаю и своей простой и естественной обстановке на лоне природы".

..."Мне моя хаточка, -- пишет она Анненковой, -- пустые щи с картошкой -- в тысячу раз показалось все и лучше и вкус-

----------------

1) Бочкарев Ив. Ив. одно время жил в "доме" в Овсянникове. Это был старый революционер, вольтерьянец. Мечтал устроить всеславянскую республику. Долго был в ссылке в Мезени, где крестил Балмашева. Впоследствии служил в земстве по страхованию. Пришлось много раз'езжать и останавливаться в деревнях. Бабы ловили для него кур и резали у него на глазах. Это натолкнуло Бочкарева на мысль о вегетарианстве. Узнал о книгах по вегетарианству, изданных "Посредником", и пришел в "Посредник". Бы он большой оригинал, бедняк, сам себе варил, столярничал и учил желающих учиться столярному ремеслу. Изучал рациональное пчеловодство. Служа в тверском земстве, воевал с либералами (Родичевым, Петрункевичем) и с губернатором. Не имел паспорта, так как на нем стояло, что он православный что было не верно. Изобрел способ особенно хорошо закаливать косы и устроил артельную мастерскую производства кос. Не имея возможности получить занятия из-за своей беспаспортности, служил ночным сторожем. Л. Н. одно время в Москве ходил к нему, и они часто спорили о боге, против которого восставал Ив. Ив.