Дрожь - [105]

Я смотрю сверху вниз на ее неподвижное тело. Ее несчастный нос сильно раздуло, он превратился в бесформенную массу, создается впечатление, что ей подбили оба глаза, и синяки становятся все темнее. Но больше всего меня волнуют другие травмы, те, которые я не вижу.

Врачи считают, что она сломала шею.

И только одна мысль крутится у меня в голове: «Это я во всем виновата».

* * *

Когда я выхожу из больницы, на улице уже темно и идет сильный снег. Вот вам и весна. Я медленно еду назад в Ле-Роше, дорога идет вверх, да еще здесь резкие повороты. На полпути колеса начинают так сильно скользить, что мне приходится приткнуться к обочине и прикрепить цепи противоскольжения.

Когда я наконец добираюсь до своей квартиры, замерзшая и промокшая, я беру в руку мобильный телефон, который лежит на столе, и вижу десять пропущенных вызовов от Кертиса. Деньги на телефоне закончились, поэтому я снова застегиваю куртку и спешу на улицу. Автомобили на главной улице встали из-за снегоуборочной машины. Двигатели ревут, «дворники» беспрерывно работают.

В отдалении я вижу одинокую фигуру, которая направляется в другую сторону. Эту походку я узнаю где угодно.

— Брент! — кричу я.

Он не оглядывается. Он меня не услышал? Или дело в том, что он не хочет со мной разговаривать? Я не могу сказать. Я иду дальше по улице, надеясь, что Кертис еще не спит.

Он резко распахивает дверь, он запыхался. Выражение его лица меняется при виде меня — оно вытягивается.

— Ты видела мою сестру?

— Нет.

— Где ты была?

— В больнице с Одеттой.

У меня промокли ноги. Я сбиваю снег с ботинок и иду вслед за Кертисом в квартиру.

— Как она? — спрашивает Кертис.

Я опять чувствую ком в горле.

— Плохо, — отвечаю я.

Он на мгновение закрывает глаза.

— Как я предполагаю, Саския в больнице не появлялась?

— Нет.

Кертис выражается непечатно.

— Я думаю, что с ней что-то случилось.

— Ты звонил ей на мобильный?

Хотя мало шансов поймать ее по мобильному: как и я, Саския редко берет с собой телефон на склон.

— Не отвечает, — сообщает Кертис.

— Значит, она не появилась на чемпионате Великобритании после того, как я уехала с Одеттой?

— Нет.

На меня накатывает чувство вины. Сегодня утром мне хотелось сделать ей больно. «Надеюсь, что ты сломаешь себе шею». А теперь, похоже, мое желание сбылось. Мне не следовало делать то, что я сделала.

Кертис смотрит на меня с любопытством.

— Что? Ты знаешь, где она?

— Нет.

— Когда ты видела ее в последний раз?

У меня горят щеки.

— Сегодня рано утром. Она ночевала у меня в квартире.

— Да?

Я вижу, как он удивлен.

— Мы последними ушли из бара «Сияние». — Я очень тщательно подбираю слова, потому что мне не хочется врать. — Для разнообразия мы не ругались и все шло очень хорошо. Мы шли вместе по улице и увидели Жюльена перед ее домом. Он что-то написал на ее почтовом ящике.

— Это он написал? — Кертис мрачнеет.

— Да. В общем, я пригласила ее к себе, и в конце концов она осталась ночевать. Она ушла около восьми утра.

— Если Жюльен с ней что-то сделал… — Кертис опять выражается непечатно и тянет руку к куртке. — Я собираюсь нанести ему визит.

Я хватаю его за руку.

— Это не самая лучшая мысль, — говорю я. Я же вижу, что Кертис сейчас в ярости.

Он прищуривается.

— Я серьезно, — продолжаю я. — Еще в тюрьму сядешь за нанесение телесных повреждений. Лучше позвони в полицию.

— Хорошо.

Он вырывает у меня руку и достает телефон.

Я жду, сидя на диване. Он говорит по-французски, поэтому я ничего не понимаю, но, судя по тону голоса, он спорит.

Он опять выражается и отключает связь.

— Они сказали мне, что нужно подождать два дня.

— А другие ее видели? — спрашиваю я.

— Каждый раз, когда я звоню Дейлу или Хизер, Дейл долго и громко возмущается и заявляет мне, что Саския сломала жизнь ему и Хизер, а после этого бросает трубку. С Брентом вообще происходит что-то странное.

— А почему он не появился на соревнованиях?

— Говорит, что вывихнул лодыжку.

Судя по виду, Кертиса одолевают сомнения, как и меня. В этом сезоне Брент получил сотрясение мозга, его долго беспокоила расколотая голень[49], а потом было еще много мелких травм, и ничто из этого не могло удержать его от катания. Кроме того, он совершенно нормально шел, когда я видела его несколько минут назад.

Так что могло помешать ему принять участие в соревнованиях?

Столько месяцев тренировок! Я и подумать не могла, что все закончится таким образом. Что из всей нашей компании только одна Одетта начнет заезд в финале — и с таким результатом.

Кертис мерит шагами комнату.

— А ты звонил в горноспасательную службу? — спрашиваю я.

— Да, но тогда уже почти совсем стемнело, — отвечает он. — Они связались с администрацией курорта, и выяснилось, что там что-то не так с ее пропуском на подъемник. В компьютере нет данных о том, что она поднималась на гору.

— Но ты же ее видел!

— Ее видели Брент и Хизер. Я видел только ее вещи.

Кертис отводит взгляд в сторону, и я понимаю, что он о чем-то умалчивает.

Он ходит взад и вперед по комнате.

— Что мне делать? Я не хочу, чтобы люди рисковали жизнью, занимаясь ее поисками в темноте, если ее там вообще нет. — Кертис вздыхает и качает головой. — Может, она просто куда-то отправилась. Взбесилась, обиделась — и рванула. С моей сестрой никогда не знаешь точно, чего ждать и что она выкинет.