Дрожь - [74]
Он виделся с ней ежедневно, а если не получалось, звонил. Если не звонил, писал. Она тоже писала, как правило, вечером или поздней ночью. Он старался не думать о том, что она делала перед отправкой ему сообщения или будет делать сразу после. А вообще, думал о ней много, почти безостановочно. Со сменой телефонного номера его хотя бы не тревожили сообщения от Боруса, но он знал, что они где-то кружат, попадают в вакуум, в пустоту, оставшуюся от старого номера. Все чаще задумывался, что бы сделал, если бы мог повернуть время вспять и еще раз оказаться перед дверью начальника в тот миг, когда выбирал между двумя вариантами будущего, и все чаще приходил к выводу, что все-таки не зашел бы, что остался бы в той жизни, пусть даже она была скучная и будничная, пусть даже он ее не выносил. С другой стороны, понимал, что тогда бы не познакомился с Майей.
При других раскладах они ходили бы по одному городу, посещали те же торговые центры, возможно, даже разминулись на улице, но скорее всего никогда бы не встретились.
Гудок рассек мысль надвое.
Себастьян поднял глаза. Зеленый.
За перекрестком стало посвободнее. Через десять минут он был у цели. Припарковался на Великопольской площади, на месте для инвалидов, наискосок. Пересек Рыночную площадь, остановился у ресторана. Нажал на дверную ручку и энергичным шагом, приготовившись утешать, зашел.
Внутри было тепло и шумно.
– Так подойди, блядь, и возьми, раз такой проныра! – кричал дядя Казик, откинувшись на спинку стула и дрожащим пальцем тыча в официанта. – И какого хуя ты пялишься? Думаешь, я дедок и тебе не въебу, так думаешь, да? Поди-ка сюда, ну давай, давай!
Официант стоял перед ним, выпрямившись и сложив руки за спиной, пергидрольная блондинка за барной стойкой прижимала к уху телефон, а повар наблюдал за ними из-за угла, будто поджидая, когда надо будет вмешаться.
– Простите! – Себастьян громко обратился ко всем и ни к кому, затем подошел к дяде и попытался его успокоить, однако ничего не вышло.
– Погоди, оставь, пусти меня! – Он вырвался из рук племянника и, выпячивая грудь, снова посмотрел на официанта. – Вот этот лох, сука, думает, что я его, блядь, боюсь, фраер-сраер, думает… Ну чего, бля? Чего глазенки вытаращил?
Себастьян подбежал к бару, расплатился, вернулся к дяде и начал потихоньку подталкивать его к двери. Дядя метался, вырывался и кричал, но видно было, что постепенно устает от этих метаний, рывков и криков. Ближе к выходу стал снова изрыгать проклятия, хотя, похоже, сам уже не понимал, кого проклинает и за что. Тяжело дышал и потягивал носом. Извивался во все стороны, будто что-то вдруг с силой потянуло его к земле.
Себастьян открыл дверь ровно в тот момент, когда с другой стороны взялась за ручку женщина примерно возраста его матери. На ней была тонкая черная куртка и юбка до колен. Она торопилась.
Прежде чем Себастьян все понял, она остановилась перед ними, сделала шаг назад и начала искать рукой дверную ручку, которую только что отпустила.
Казимеж умолк, даже перестал дышать. Все стихло и замерло: женщина смотрела на них застывшим взглядом, ее рука зависла на середине пути между ногой и дверью, даже Познань за окном словно на мгновение приостановилась, но вот все опять пришло в движение, будто шестеренку мира просто заело, – женщина нашла дверную ручку, Казимеж снова зашатался, а Себастьян понял и открыл рот, но ничего не сказал, да и что тут можно было сказать.
Часть V
2004
Глава двадцать пятая
Он был в Пёлуново. Впервые в жизни.
Неделю назад вывел своего напившегося дядю из ресторана, видя, как его бывшая жена медленно отдаляется и исчезает за углом Свентославской. Неделю назад выслушал пьяную тираду Казимежа Лабендовича на тему любви с ежеминутным рефреном «жизнь – это, блядь, сплошная дикая дрожь» и плачем в самом конце. Неделю назад смотрел в глаза человеку, хладнокровно рассуждавшему, каким образом он покончит с собой, вернувшись домой. Неделю назад с облегчением убрал новый чемодан в шкаф и порвал билет на самолет.
– Я поеду с тобой, – сказал он дяде, пока тот свернулся на кровати калачиком и, казалось, пытался исчезнуть.
Наутро они сели в машину – без завтрака, без плана и без тем, которые бы хотелось обсуждать. Ехали в тишине, дядя курил в открытое окно. Себастьян пробовал с ним заговорить, но в итоге оставил эту идею.
А теперь он был в Пёлуново и силился понять, как могло случиться, что он не приезжал сюда раньше, никогда не спрашивал мать, почему они не навещают дядю, почему не ездят на могилу к бабушке с дедушкой, почему всего этого в их жизни как бы не существовало.
В Пёлуново было двести одиннадцать жителей, узкая асфальтированная дорога и маленькая часовня с крестом, водруженным между двумя деревьями. На небольшом пруду раз в год проходил рыболовный турнир. По легенде, на поле Щрубаса некогда располагалось кладбище, где хоронили умерших от холеры. По легенде, дедушка Паливоды нашел в земле нечто, напоминавшее вилы и сохранившееся со времен битвы под Пловцами. Орудие труда находилось теперь в Музее Войска польского в Варшаве, а за его передачу Паливода не получил ни гроша. По легенде, в зарослях недалеко от канавы когда-то стояла хата сумасшедшей Дойки, утверждавшей, что она бабушка Виктуся и Казика Лабендовичей.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории. Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.