Дрожь - [73]
Гуляли по Солацкому парку, отчаянно пытаясь найти какую-нибудь тему для разговора. Что у нее? Много работы в связи с бумом на рынке, а еще косметический ремонт кухни. И записалась на курсы пения. А у него? По-старому, только годы летят. В поликлинике сказали, надо бросить курить. Рассказывал, что нового в Пёлуново, а она спросила, не читал ли он Дэна Брауна. Не читал.
Странное дело: он лучше помнил те времена, когда двадцать с лишним лет назад Крыся отправляла дочь на каникулы в Пёлуново. Они проводили вместе несколько дней, заходя в гости к соседям, стреляя из рогатки по куропаткам и объедаясь мороженым «Бамбино». Она даже помогала ему по хозяйству. Именно тогда он по-настоящему чувствовал себя отцом. Потом Зося перестала приезжать, и все кончилось. Теперь его дочурке было за сорок. Он не мог в это поверить.
Ерзал на стуле, вертел в руках меню. Как долго можно сидеть в ресторане с одним чаем? Но если заказать сейчас, потом он не поест с Крысей. Может, хоть что-то небольшое? Нет, еще подождет.
Вспомнил вчерашний вечер в квартире Себастьяна, долгую беседу обо всем и ни о чем под шум телевизора, с пиццей из картонной коробки, которую он попробовал впервые в жизни. Себастьян рассказывал об учебе и работе. Был уставший. Отощал. В какой-то момент, уже глубоко за полночь, спросил про отца. Про ту ночь, когда закончилась одна жизнь Казимежа Лабендовича и началась другая. Без выпивки, без шлюх.
Он рассказал все, что помнил, и все, о чем узнал позже, иными словами – немного.
– А какой он вообще был? – выспрашивал Себастьян.
– Какой? – Казимеж пожал плечами и выпустил из легких воздух, который долго удерживал. – Тихий, спокойный, немного странный. Бесил меня, врать не буду. Но вообще, у нас были хорошие отношения. Иногда мы вместе играли. Заключали пари. Это все совершенно нормально, думаю я сейчас. Мы были нормальными братьями. Бывало, могли полдня донимать Глупышку, и было правда весело. Но порой он мне надоедал.
– Почему?
– Потому что любил мучить меня всякими вопросами. Это меня в нем и бесило. Например… Уже не помню наверняка, но один раз он точно спрашивал, за сколько я бы дал вырвать себе все зубы. Или кого бы скорее спас из пожара – мать или отца. Множество всего выдумывал. Был любознательный, интересовался разными вещами. В школе его немного гнобили из-за этой бледности, но как-то справлялся. Учился очень хорошо. Твоя мать говорит, ты в него такой способный. В общем, из нас двоих он был лучше, умнее и воспитаннее. Я был сорванцом. На него родители никогда не жаловались. С ним не было никаких проблем, кроме того случая, когда он исчез на два месяца и никто не знал, куда запропастился. А я был плохиш.
Теперь он, этот плохиш, сидел в ресторане, как всегда один, и ждал жену, которая все равно не приедет.
Чай остывал. Небо над площадью темнело. Официант поглядывал в его сторону.
Казик решил заказать еще чая, поскольку дальше цедить несколько холодных капель не подобало, и уже собирался поднять руку, как телефон в кармане вновь ожил. Ожил и затих, значит, сообщение. От нее.
«По-прежнему стоим. Вроде еще максимум полчаса».
Убрал аппарат в карман. Достал. Перечитал сообщение. Полчаса. Полчаса, наверно, еще выдержит.
Махнул официанту и заказал второй чай.
Потом снова смотрел в окно, снова думал обо всем, о чем не хотел думать, и снова крутил в руках меню. У него сосало под ложечкой, но сигарет специально не взял, чтобы не пропахнуть куревом.
И зачем это все? Ради нее? Которая, возможно, вообще не придет? Зачем он так побрился, причесался, надушился? Зачем эти цветы, весь этот цирк, ведь он знает, что та жизнь, жизнь с Крысей уже давно не существует, а может, никогда и не существовала?
С момента получения сообщения прошло полчаса. Потом еще пятнадцать минут. Он взял букет и положил на колени. Официант смотрел. Пусть смотрит. Пятнадцать роз по совету Себастьяна. Шестьдесят злотых.
Казимеж Лабендович знал, что его жена не придет и ничего не изменится, ибо эта жизнь не отличалась от жизни до смерти Виктора, это была та же самая жизнь, только припудренная, причесанная, как Дойка после поездки в Радзеюв, фальшивая, притворная жизнь Казимежа Лабендовича. Плохиша.
Он отложил цветы и сдавил голову руками. Чувствовал запах туалетной воды. Чувствовал, что все напрасно, что он все разрушил, что уже ничего не будет хорошо, поскольку он этого не позволит.
– О, Господи, твоя воля… – прошептал он. – Господи Боже.
Глубоко вздохнул, выпрямился. Взял со скатерти меню. Вздохнул еще раз и подозвал официанта.
– Одно пиво, пожалуйста.
Глава двадцать четвертая
Ему не хотелось, но делать было нечего. Дядя – это дядя.
Себастьян в километровой пробке сидел в машине и слушал голос радиоведущего.
Казик позвонил двадцать минут назад. С просьбой. С мольбой. Голос у него был странный: может, поругались, может, плакал и, может, его придется утешать. Утешать кого-либо Себастьяну хотелось еще меньше, чем ехать по познаньским пробкам, но делать было нечего. Дядя – это дядя.
А больше всего не хотелось лететь в Эквадор и на Галапагосы, – самолет уже в понедельник, – поскольку он не представлял, что делают в таких поездках, особенно в одиночку. Он жалел, что послушался Жирафа и ввязался в эту историю, однако все уже было оплачено и организовано, он даже купил чемодан и плавки. Зеленые, в фирменном магазине «Atlantic». Охотнее всего полетел бы с Майей, тогда бы его это даже радовало, но свободные места давно кончились.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории. Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.