Дрожь - [75]
Дядя жил в запущенном доме, густо заросшем сиренью с одного боку. В комнатах пахло сыростью и пометом совы, спавшей на часах. Сову звали Глупышка, но она не реагировала на это имя, как не реагировала на все вокруг. Днем вылетала в окно и парила над двором или садилась на перила наружной лестницы, ведущей на чердак. Упиралась неподвижным взглядом в одну точку где-то перед собой либо закрывала глаза, и непонятно было, спит или бодрствует. Большую часть времени она напоминала чучело.
Лето мало-помалу сменялось осенью, но скорее еще оставалось летом. Солнце пригревало, как прежде, только утра становились все холоднее. По ночам шли дожди.
Дядя не пил.
Не брился. Ел мало. Три раза в день проведывал скот, а в остальное время просто сидел у дома и курил. Забросил кроссворды и «Новую фантастику». Не ездил в Радзеюв. Произносил только самые необходимые слова: «да», «нет», «не знаю» и «бля». Себастьян старался быть рядом, насколько можно быть рядом с тем, кого почти нет.
В поле за домом он пошел на второй день после приезда.
Вначале осмотрел тот участок, на котором во время лунного затмения умирал дедушка Ян. Взял комок земли и размял его пальцами, изучая глазами неглубокие борозды, уходящие к далекой, покрытой травой меже. Это место ничем не выделялось. Вдоль дороги тянулась глубокая, густо заросшая канава, а слева, в нескольких десятках метров от нее, торчал из земли старый столб линии электропередачи. Себастьян вспомнил фотографию в семейном альбоме, на которой его юный бледный отец держится за вертикальную конструкцию, глядя в целящийся в него снизу объектив. Поразмыслил, стоит ли забираться на этот столб, чтобы прикоснуться к местам, которых десятки лет назад касался Виктор Лабендович, но так и не надумал.
Отряхнул руки и пошел дальше.
Второй участок дядя не вспахивал больше тридцати лет. Грунт затвердел. Он казался струпом на неустанно взрыхляемом поле. Среди невысоких колючек лежала упавшая лампадка. Себастьян сел на краю этого неровного, покрытого сорняками клочка земли и тщился что-нибудь почувствовать, что угодно. Он столько раз представлял себе это место, этот момент, и в его воображении обязательно что-то происходило, а если даже не происходило, то все равно было возвышенно, исключительно, немного волшебно. А тут ничего. Поле, лампада в сорняках, запах земли. Канава и телеграфный столб. Два хозяйства, виднеющиеся вдали. Себастьян лег на спину и взглянул на небо. Колючки царапали шею. Через пару минут встал, отряхнулся и вернулся домой. Дядя сидел в кресле, уставившись в выключенный телевизор.
У Себастьяна сложилось впечатление, что еще никогда в жизни ему не было так скучно. Он начал бегать. Вставал около семи и выдвигался по утоптанной дороге в сторону Квильно. Огибал соседние деревни, оставлял позади магазины, часовенки. Работавшие в поле люди иногда поднимали руки в знак приветствия. Вернувшись домой, он готовил завтрак и садился с дядей за стол. Казимеж недолго ковырялся в тарелке, затем отодвигал ее и закуривал. Себастьян съедал обе порции.
Почти каждый день он ходил по Пёлуново. Местные сами с ним заговаривали. Старожилы утверждали, что он вылитый Янек, «только побольше». Что похожее лицо, похожий рот. «Если б не прическа, – повторяли они, – был бы копией деда». Рассматривая позднее фотографии в старом альбоме, он подумал: может, и правда, может, чуточку похож.
На четвертый день позвонил Жирафу выяснить, сколько у них осталось денег. Жираф, придавленный похмельем, насчитал около двухсот десяти тысяч.
– Половину оставь себе, другую отправь мне с курьером, – распорядился Себастьян. – Адрес вышлю.
– А как там дела?
– Не так плохо, раз звоню, – ответил он, посматривая на замершую сову. – Но хеппи-энда тут пока не видно.
На обед обычно ели то же, что на завтрак. Яйца, колбасу с горчицей, булки со смальцем от Паливоды. Иногда вареную курицу. Иногда бульон. Себастьян ежедневно уходил в поле, ложился на затвердевший клочок земли и звонил Майе. Болтали обо всем, кроме того, о чем ему действительно хотелось с ней поговорить. Через несколько дней попросил ее приехать.
– Так соскучился?
– И это тоже. Но потом долго может не представиться случая.
– Ты что-то натворил, да?
– Можно и так сказать.
Она обещала, что постарается.
Поговорив с Майей, обыкновенно возвращался домой, плюхался в кресло рядом с дядей и сидел, вдыхая сигаретный дым и слушая радио.
Вечерами читал старые номера «Юного техника» и «Фантастики», погружаясь в миры, о которых не имел представления. Он бывал в них моряком, ведьмаком, пилотом и человеком с душой хищного зверя. Сражался, любил, убивал. Засыпал рано, вымотанный жизнью, в которой ничего не происходило.
Однажды вечером Казимеж заговорил. Он стоял у окна. Смотрел на поле. Закурил, откашлялся и медленно произнес первые слова, после чего уже не мог остановиться. Рассказывал о детстве, о школе, о проповеди в костеле и о деревенских суевериях. Рассказывал о Викторе, о том, как соседи пытались убить его еще в детстве, и о том, как много лет спустя он без предупреждения убежал из дома. Рассказывал о девушках, к которым сам ездил на велосипеде, о книгах, которые каждый день пересказывала им мать, и о костюмах, которые отец по ночам приносил домой. Рассказывал о Крысе и о том, как они всей семьей навестили ее в больнице после родов. Рассказывал о пьянстве, о шлюхах и о ночи, когда умер Виктор.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории. Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.