Древний Ливан - [46]

Придерживаться греческой ориентации заставила финикийские города та бесхозяйственность, которая царила в период долгого правления Артаксеркса II (404–359/358). Когда Эвагор, царь г. Саламина на Кипре, около 383 г. до н. э. подчинил прибрежную часть материковых земель Тира, этот город, дотоле непобедимый, оказал грекам чисто символическое сопротивление. Показательно, что сразу же после взятия островного города Эвагор включил в состав своего флота 20 тирских триер. Дерзкое предприятие Эвагора, правда, принесло лишь временный успех[64]. Ни к чему не привело и восстание сатрапов на западе Персидской державы, которые после неудачного похода Артаксеркса II против отложившегося Египта (373 г. до н. э.) сочли, что пробил час для превращения их сатрапий в самостоятельные государства. И близкий к успеху сирийский поход фараона Теоса (Тахоса) в 360 г. до н. э. также остался всего лишь эпизодом. Все же короткий период египетской оккупации усилил стремление городов-государств Ливана к независимости. Этому способствовали также растущий произвол персидской администрации и возросшие налоги и подати для персидского войска, становившиеся все более невыносимыми. Виды на удачное восстание были налицо. Но не силой оружия воспрепятствовал Артаксеркес II грозившей ему в 60-х годах утрате западных частей империи. Восстание потерпело поражение из-за предательства и продажности соперничавших между собой сатрапов. А походу Тахоса помешали раздоры в самом Египте. Собственно, и в случаях провала риск для заговорщиков, видимо, был невелик. Ведь даже с Эвагором, несмотря на его полное поражение после десятилетней войны (380 г. до н. э.), персы обошлись великодушно.

В этой обстановке сразу же после ухода войска фараона Тахоса и велась подготовка к борьбе за независимость. Важнейшие финикийские города объединялись в федерацию. Центром этого объединения стал Триполи, основанный, по-видимому, как раз в персидское время. Сидон, Арвад и Тир сообща пользовались им как гаванью и местом промыслов и ремесел. Федерация была создана по греческому образцу. Это проявилось прежде всего в учреждении некоего подобия парламента, который собирался ежегодно и куда каждый город федерации посылал по 100 представителей. В 350 г. до н. э., когда Артаксеркс III (358–338) при новой попытке подчинить Египет потерпел тяжелое поражение, «парламент» объявил Финикию независимой. Непосредственно за провозглашением последовал мятеж городского населения против персидских властей. На противодействие со стороны великого царя почти не рассчитывали. Но все же предусмотрительно принимали защитные меры: вербовали наемников, создавали запасы на складах и рубили кедры в царских лесных угодьях для постройки флота. И все-таки спустя несколько лет — не позднее 343 г. до н. э. — восстание было без труда подавлено.

События, связанные с этим восстанием, покрыты мрачной тенью подлого предательства. Великий царь сразу же направил свои войска против Сидона, важнейшего города Финикии. Но не достиг он еще и ближайших подступов к городу, как в его лагерь явился сидонский царь Тенн и предложил свои услуги: впустить персов без боя в город и поддержать предстоящий поход великого царя против Египта. Предложение было слишком заманчиво, чтобы на него не согласиться. Тогда Тенн вывел из Сидона 100 городских деятелей, которые, бесспорно, были душой восстания, и 500 воинов и двинулся с ними якобы в Триполи на заседание федерации. Неподалеку от своего лагеря Артаксеркс захватил этих 600 сидонцев и велел их казнить. А тем временем персидское войско двинулось на Сидон и проникло в город с помощью Ментора — бывшего в заговоре с Тенном — предводителя 4 тыс. греческих наемников, единственного подкрепления, присланного Сидону египетским фараоном Нектанебом II из Египта. Захваченные врасплох жители отчаянно защищались. Многие предпочли погибнуть в руинах горящего города, нежели попасть в рабство. И Тенн не избежал заслуженной «награды». Великий царь повелел его… казнить.

Александр и Селевкиды

Если мы сметем Тир, то вся Фиинкня будет нашей…

Арриан. Поход Александра. II, 17

Победа молодого македонского царя над огромным войском Персидской державы пришла неожиданно. Не менее ошеломляющей была стремительность, с которой Александр стал развивать успех, завоеванный им в битве при Иссе в ноябре 333 г. до н. э. Едва успел он оставить в Киликии гарнизон, как его авангард уже захватил Дамаск. Чуть позднее Александр свои основные силы двинул на юг, и уже в январе 332 г. до н. э. он стоял на северофиникийском побережье, требуя покорности. Финикийские города были поставлены перед трудным выбором. С одной стороны, они более чем охотно готовы были избавиться от тягостного чужеземного владычества. С другой стороны, еще жила в памяти судьба Сидона, и казалось опрометчивым перейти открыто на сторону тогда еще малоизвестного Александра, тем более что его успех вряд ли можно было считать обнадеживающим. Ведь эти события происходили вскоре после того, как Артаксеркс III в результате V нового покорения Египта (342 г. до н. э.) возродил престиж могущества Персидской державы. Дело осложнялось тем, что решение о покорности или отпоре нужно было принимать в отсутствие владык важнейших городов-гаваней. Поскольку весной 334 г. до н. э. персы мобилизовали флот, цари Арвада, Библа и Тира вынуждены были сопровождать свои корабли в Эгейское море. В персидском флоте были также и сидонские суда. Они шли под командой библского царя, чей город-государство после падения Сидона занял ведущее место среди финикийских городов. Словом, в отсутствие царей (Библа, Тира и Арвада) единодушия в решениях финикийцев не было. Еще до того, как Александр вышел к морю через равнину Элевтероса, к нему поспешил Стратон, сын царя островного города Арвада. Он изъявил Александру свою покорность, чтобы уберечь обширные беззащитные владения Арвада на материке от опустошения македонским войском. Прочие приморские города быстро последовали его примеру.