Древний Ливан - [33]

Значительно благоприятнее на ливанском побережье были условия в Сидоне и Тире. Расширение и ныне существующей сидонской Северной гавани и превращение ее в закрытый, защищенный от бурь рейд потребовало лишь незначительных строительных работ. Площадь рейда порядка 7 га давала убежище более 100 кораблям средних размеров, занимавшимся морской торговлей. Бухта Северной гавани Тира, пожалуй, еще при Хираме I была защищена от зимних штормовых волн, идущих с северо-запада, мощным волнорезом длиной 225 м. А вытянутую на большое расстояние Южную гавань этого города прикрывал 750-метровый мол. Ее рейд (свыше 15 га), вероятно, значительно превосходил акваторию Северной гавани. Кроме того, дальний рейд, расположенный южнее внутренней гавани, был защищен волнорезом из гигантских каменных блоков. Это пятикилометровое сооружение протянулось почти до широты городища Телль Решедие, которое обычно отождествляется с Ушу египетских надписей, а также с Палеотиром, или Палетиром, греков и считается главной базой Тира на материке. Большие акватории тирских гаваней, оснащенные различными техническими устройствами вплоть до сухого дока, были с самого начала предназначены и для приема военных судов, которые частично укрывали в крытых помещениях. Обычно же «длинные» суда военной флотилии просто вытаскивали на песчаные участки отлогого морского берега, что при их незначительной осадке (всего на какой-нибудь метр) было нетрудно сделать.

В искусстве мореплавания финикийцы были ведущими. Их кормчие славились как самые опытные. Финикийцы, по-видимому, были первыми из народов Средиземноморья, кто перешел к плаванию в открытом море. Еще больший риск таили в себе ночные плавания, которых нельзя было избежать на долгом пути вдали от берегов. Научившись ориентироваться по Полярной звезде, финикийцы преодолели, таким образом, и трудности, связанные с плаванием ночью. Но в общем в те времена больше придерживались каботажного плавания, тем более что в торговых сношениях безопасность перевозки важнее скорости доставки. «Пузатые» грузовые суда отнюдь не были быстроходными парусниками. И тем значительней достижения финикийских моряков, которые заплывали далеко на запад по Средиземному морю и даже проникали в Атлантику. Геродот сообщает об одной финикийской команде мореходов, которая по повелению фараона Нехо (609–594 гг.) обогнула по морю Африку. «Финикияне вышли из Красного моря[45]и затем поплыли по Южному. Осенью они приставали к берегу и, в какое бы место Ливии ни попадали, всюду обрабатывали землю… а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнули Геракловы Столпы и прибыли в Египет»^{26}. Целью путешествия было открытие морского пути из Красного моря в Средиземное, так как строительство канала между Нилом и Красным морем потерпело неудачу. Однако практических последствий это плавание вокруг Африки, очевидно, не имело.

Интересные подробности о мореплавании финикийцев содержит «Одиссея» Гомера. Хотя создание поэмы относится к более позднему времени, все же ясно, что она верно отражает мореходную среду примерно на исходе II тысячелетия до н. э. Местом, откуда распространялись подобные представления, были общества мелких государств Западной Греции. По «Одиссее», мореплавание служит преимущественно двум целям: «Дело ль какое у вас? Иль без дела скитаетесь всюду, взад и вперед по морям, как добычники вольные, мчася, жизнью играя своей и беды приключая народам?»^{27}.

При этом морской разбой отнюдь не выглядит чем-то предосудительным, особенно если его поощряли сами владыки. Так, хитроумный Одиссей в одежде нищего с гордостью выдает себя за удачливого в прошлом предводителя морских разбойников^{28}. Но на пути от Трои домой он и на самом деле напал со своими людьми на фракийский город Исмар: «Град мы разрушили, жителей всех истребили. Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много, стали добычу делить»^{29}. Поэтому купцы, ведущие мирную торговлю на своих судах, кажутся героям Гомера скаредными, торгашескими душами, которые долго и трудно пекутся о своих доходах, вместо того чтобы добыть их «благородно» силой меча^{30}. Правда, и торговцы не брезговали иногда тёмными делами. Образец такой «торговой» практики финикийцев, знаменитых мореходов и не менее знаменитых морских разбойников, являет история жизни свинопаса Евмея^{31}. В детстве он был похищен из царского дворца своего родителя финикийскими купцами и продан в рабство на о-в Итаку. Им помогла рабыня, уроженка Сидона, на попечении которой находился мальчик. Впрочем, если финикийцы не желали наносить ущерба своей заморской торговле, они старались избегать повторения подобных похищений людей. Похожую историю поведал нам также повидавший многие страны Геродот в самом начале своей «Истории». После того как финикийцы насильно увезли с собою Ио, дочь царя г. Аргоса, эллины в отместку похитили дочь тирского царя Европу. Правда, добавляет Геродот, финикийцы оспаривали факт похищения и утверждали, что Ио еще в Аргосе вступила в любовную связь с хозяином судна. Когда же она почувствовала себя беременной, то от стыда перед родителями добровольно уехала с финикийцами. Во всяком случае, в этом отношении финикийцев считали способными на разные коварные дела, например насильный увоз двух женщин из округа храма Амуна в Фивах, о чем Геродоту рассказывал египетский жрец