Древний Ливан - [31]

Правда, в самих городах Ливана до сих пор найдены лишь небольшие фрагменты образцов финикийского искусства резьбы по кости IX–VII вв. до н. э. Но поскольку они, так же как и бронзовые чаши, нередко имеют пометки финикийским письмом и на финикийском языке, то происхождение значительной части изделий, сохранившихся в Палестине, Северной Сирии и Месопотамии, не подлежит сомнению.

Создается впечатление, что финикийские художники специализировались преимущественно на изготовлении украшений для обивки мебели, вроде тех прекрасных образцов из сирийской добычи Саргона II, которые сохранились главным образом в Нимруде.

В том же стиле выполнены дощечки из слоновой кости в северосирийском городе Арслан Таш и в Самарии. Вероятно, «дом из слоновой кости» во дворце царя Ахава (III Книга царств. XXII, 39) был назван благодаря его внутренней отделке. Во всяком случае, часть таких произведений прикладного искусства финикийского стиля, как ныне доказано, изготовлялась во внутренних областях Сирии, и притом именно в Хамате (ныне Хама). Там же находились и важнейшие источники сырья — области, через которые отступали сирийские слоны в долинах рек Оронта и Верхнего Евфрата.

Вполне понятно, почему здесь оседали на постоянное жительство финикийские резчики по слоновой кости. Но в Хамате тех времен были и другие мастера, изделия которых не носят отпечатка финикийских традиций.

Торговля, судостроение и колонии

Город древний стоял — в нем из Тира выходцы жили, Звался он Карфаген — вдалеке от Тибрского устья, Против Италии; был он богат и в битвах бесстрашен.

Вергилий. Энеида. I, 12–14[42]

Выдвижение приморских городов Ливана на ведущие в I тысячелетии до н. э. позиции в торговле древнего мира зависело от многих условий политического и хозяйственного развития. В том, что эти благоприятные условия использовались ловко и умело, была определенная заслуга крупных финикийских купцов. Не без основания в ветхозаветном пророчестве против Тира богатство этого города связывается с торговлей и «мудростью» тирских правителей (Иезекииль. XXVIII, 3 и сл.). Несомненно, в умении реализовать экономические предпосылки финикийцы далеко опередили своих современников. Разумеется, обычная форма меновой торговли — приобретение товаров из других стран в обмен на свои избыточные продукты — была надежной основой внешней торговли финикийских городов. Но вместе с тем их выгодное географическое положение на транзитных путях определило растущее значение посреднической торговли. Однако она была связана с гораздо большим риском и приносила богатый доход лишь в том случае, если могла быть монополизирована для определенных областей. Это стало возможным, как нам еще предстоит показать, в «золотой век» Финикии.

Прежде всего финикийцы на базе дешевого привозного сырья сумели интенсивно развить ремесла, работающие на вывоз, такие, как стеклоделие, ткачество и различные виды металлообработки. Отсюда и та умелая приспособляемость к потребностям рынка, на которую был способен только изготовитель, бывший одновременно и торговцем. Он не специализировался исключительно на дорогих изделиях, а выпускал также и широкий круг товаров массового потребления. Наряду с дорогостоящими пурпурными тканями изготовлялись и очень дешевые, которые, скорее всего, были лишь имитацией первых. Кроме того, финикийцы заботились и об увеличении сбыта, осваивая новые рынки. Наконец, насаждение своих людей в чужих краях также являлось формой укрепления внешнеторговой базы.

В такой разнообразной и обширной торговой деятельности мог преуспеть лишь тот, кто имел в достаточном количестве и вполне надежный собственный транспорт. Разумеется, в торговых сношениях с внутренними районами Передней Азии финикийские города вынуждены были обходиться в основном чужими средствами. В лучшем случае они могли использовать наемные караваны. Отправка товаров по сухопутным дорогам вряд ли сулила финикийцам сколько-нибудь заметные дополнительные доходы. Кроме того, проезжие дороги контролировались их партнерами. Ясно, что в подобных обстоятельствах сделки на перевозку и транспортный риск брали на себя клиенты, как поставщики, так и заказчики. Совсем другой была ситуация на морских путях. Средиземное море со своими ближними и дальними берегами лежало открыто и свободно у самых ворот финикийских городов. Конечно, в море подстерегали свои опасности. Они заставляли мореплавателей выбирать благоприятное время года и держаться путей, проходящих в жестких границах видимости берега. Во всяком случае, риск оправдывался огромной выгодой. Торговцы могли посещать своих клиентов, не оплачивая чужой транспорт. Они имели возможность в короткий срок достигнуть своих рынков или отыскать новые. Заморская торговля была подлинным источником богатства финикийских городов-государств. «Обитатели острова» и «купцы, плавающие по морю», «наполнили» Тир товарами и сделали его «торжищем народов» (Исаия. XXIII, 2 и сл.) Иезекииль особо подчеркивает морской характер торговой державы Тира: город расположен «на выступах в море», «пределы его — в сердце морей» (XXVII, 3 и сл.). «Когда приходили с морей товары твои, ты насыщал многие народы; множеством богатства твоего и торговлею твоею обогащал царей земли» (XXVII, 33).