Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания [заметки]
1
Минойская цивилизация Крита подразделяется на три периода; в истории цивилизации островов в Эгейском море выделяют три кикладских периода. В обоих случаях имеет место выделение внутри каждого периода отдельных этапов. При этом разделение на периоды не совпадает с классификацией, принятой для материковой Греции. В этой главе термин «минойский» время от времени используется для обозначения цивилизации, существовавшей на Крите в эпоху бронзового века, но подробная классификация, по моему мнению, здесь неуместна.
2
Перевод текста Илиады с древнегреческого языка на русский Н. Гнедича. (Примеч. пер.)
3
Ниже, в главе, посвященной родовым и территориальным объединениям, автор разделяет понятия «род» и «семья». Вероятно, слово «род» (clan) он использует в этнографическом смысле – как группу людей (порой довольно многочисленную), возводящих свое происхождение к общему первопредку. Понятие «семья», таким образом, является более узким. В этой и других главах, не касающихся вопросов, связанных с формами организации общества, мы будем использовать слово «род» в более распространенном его значении – в отношении родственных объединений, которые автор называет «семьями», или «домами» (например, Алкмеонидов). (Примеч. пер.)
4
Ф и л а – это скорее родовое объединение. Автор для обозначения этой самой многочисленной гентильной категории жителей древнегреческих полисов далее использует слово tribe, «племя». Однако племенами также названы дорийцы, ионийцы и т. д. В связи с этим, чтобы не путать читателя, английское слово tribe, используемое в соответствующем значении, мы будем переводить с помощью термина «фила». (Примеч. пер.)
5
Автор имеет в виду английское brother, но русское «брат» также имеет общую с этими словами этимологию. (Примеч. пер.)
6
В переводе Н. Гнедича «Племена и колени». (Примеч. пер.)
7
Я хочу предупредить читателя, что большинство ученых считает, будто фратрии сложились в еще более глубокой древности. Однако я считаю, что фрагменты поэм Гомера свидетельствуют о неправильности этого вывода.
8
Речь в данном случае идет об усыновлении взрослых людей, а не детей.
9
Здесь опять же не очень ясно, где, по мнению автора, лежит отличие между родом и семьей и чем Бузиги – афинский жреческий род, основателем которого был мифологический герой Бузиг, отличаются от тех же Алкмеонидов. (Примеч. пер.)
10
Греки, в отличие от нас, не использовали географические термины для обозначения названий государств. В тех случаях, когда мы говорим об Афинах, древнегреческий автор использовал слово «афиняне».
11
В настоящее время этот остров принадлежит Хорватии. (Примеч. пер.)
12
Другая версия, согласно которой они отдавали пять шестых частей урожая и оставляли себе только одну, сама по себе маловероятна и не находит такого большого числа подтверждений в источниках.
13
Более распространенная версия заключается в том, что это действительно долговые камни, которые ставились на участках должников. Соответственно, их снятие подразумевало списание долгов. (Примеч. пер.)
14
В результате реформы Солона к категории фетов относились граждане, доход которых составлял менее 200 медимнов зерна. Аттический медимн, созданный Солоном, равнялся 52,53 л, а английский бушель – 36,37 л. (Примеч. пер.)
15
В русскоязычном переводе данного диалога этот человек, убитый отцом Евтифрона, также назван «поденщиком» (в переводе С.Я. Шейнман-Топштейн) или «работником» (в переводе В.Н. Карпова). (Примеч. пер.)
16
В настоящее время это территория Республики Македонии. (Примеч. пер.)
17
Так как чеки в наше время (да и в современной отечественной истории вообще) имеют весьма узкое распространение, следует объяснить, что автор, вероятно, имеет в виду покупки на средние суммы, на которые может не хватить имеющейся «в кармане» наличности, но в то же время которые являются не очень обременительными для кошелька. Как пишет автор, размена в те времена не было, а значит, лепешку за одну драхму купить было сложно. В то же время эта монета не была особенно крупной. Так, например, в Афинах в конце V – середине IV в. до н. э. за одну драхму в день можно было нанять всадника, который за эти деньги должен был еще самостоятельно содержать своего коня. (Примеч. пер.)
18
Платон пишет, что жизнь, проводимая в укрытиях, была частью подготовки спартиатов, которых таким образом учили преодолевать трудности, и ничего не говорит об убийстве илотов.
19
Эта попытка была предпринята в год Олимпийских игр, но мы не знаем точно, в какой именно. Возможны также датировки 636 и 628 гг. до н. э.
20
До того как сложилась практика отсчитывания лет от определенного события, используемая в том числе в наши дни, назвать год можно было только в честь эпонимного магистрата, например «год, когда архонтом (эфором и т. д.) был X».
21
В переводе данного диалога на русский язык, выполненном В.Н. Карповым, используется словосочетание «от людей с проколотыми ушами»; в переводе С.П. Маркиша – «от молодцев, уродующих наш слух». (Примеч. пер.)
22
Сам Геродот, несомненно, верил, что данный спор имел место в действительности. Вряд ли он был в этом прав, и нам следует предположить, что некий мыслитель, живший в более ранний период, использовал этот необычный иноземный колорит, чтобы выразить мысли, которые могли зародиться в голове только грека.
23
Однако трактат Ксенофонта о Спарте представляет собой восхваление древнего законодателя Ликурга, а в предпоследней главе он признает, что спартанцы в его время перестали жить по принципам, установленным Ликургом.
24
Далее в этом предложении автор сравнивает данное существительное с английским словом goods («товары», «добро») во множественном числе. Данная фраза переведена не была, так как русскоязычному читателю вполне понятно и знакомо значение слова «добро» как «материальные ценности». (Примеч. пер.)
25
Перевод Вяч. Иванова. (Примеч. пер.)
26
В афинских законах это слово используется для обозначения всех видов насилия над личностью.
27
Нам более привычно другое имя этого бога – Аид. (Примеч. пер.)
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фундаментальный труд Вильгельма Грёнбека – датского историка, культуролога, профессора университета Копенгагена – это больше чем исследование древнегерманской культуры, это проникновенный рассказ о жизни и верованиях викингов – предков современных европейцев, населявших Скандинавский полуостров, Данию и Исландию в раннее Средневековье. Профессор Грёнбек рассказывает о материальных и духовных составляющих жизни клана – семейных реликвиях, обмене подарками, заключении брачных и торговых сделок, празднестве жертвоприношения и трансформации ритуала на сломе эпох, когда на смену верованиям предков пришло христианство.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.