Древнее сказание - [6]
За изгородью виднелись белые платки замужних женщин, украшенные зелеными венками головы девушек, длинные волосы мужчин, коротко остриженные головы батраков и детские с испугом вытаращенные глаза среди белокурых густых кудрей, путавшихся на их головках. Дети старались подняться как можно выше: чтобы лучше видеть, они взбирались на камни, смотрели в щели, убегали и снова возвращались к забору… Даже старые бабы высовывали свои дрожащие головы между кольями забора, а так как они опасались «чужого», то вырывали траву, подымали комки земли и плевали в сторону Хенго, бросая на воздух землю и траву — верное средство защищать себя от его злых глаз.
Жена Виша, по имени Яга, увидев, что муж ее ведет немца к воротам, вышла им навстречу и, закрывая рот платком, всеми силами старалась дать ему понять, что желает говорить с ним наедине. Виш и Хенго дошли уж до ворот, которые начали отворять перед ними, когда Яга подошла к мужу, не обращавшему внимания на ее жесты.
— Зачем это ты ведешь в дом чужого немца? — сказала она мужу шепотом. — Можно ли знать, что он несет с собою? Он может сглазить всех!
— Это тот самый Хенго, — живет над Лабою, — который привозил к нам ожерелья, иглы и ножи… Тогда ведь ничего не сталось? Нечего его бояться, потому что кто гонится за барышами, тому не до колдования.
— Нехорошо ты говоришь, мой старый, — отвечала жена. — Эти люди хуже тех, которые нападают с ножами и палицами в руках. Но быть твоей воле, а не моей…
Яга быстро отошла, не оглядываясь на них, и почти бегом направилась к избе, выстроенной посередине двора. А так как она дала знак рукою женщинам, приютившимся в разных углах двора, то все они разбежались и попрятались в избах. Только работники и двое сыновей хозяина остались на дворе.
Хенго вошел в ворота; он старался иметь бодрый вид, хотя с боязнью оглядывался по сторонам. Герда верхом въехал во двор, ведя за собою другую лошадь. Работники собрались в кучку и, перешептываясь между собою, с любопытством смотрели на немцев.
Виш ввел их в светлицу.
Хижина Виша находилась в самой середине двора. Выстроенная из срубов, законопаченная слоями мха, хижина Виша была выше и просторнее остальных. Двери с высоким порогом, ведущие в нее, были без замка, потому что здесь никто ничего не запирал. Из сеней, по левой стороне, большая изба; ее глиняный пол был усыпан свежей зеленью; в глубине громадная печь из камней, на которой огня никогда не гасили. Дым выходил через неплотно сложенные доски на крыше. Стены, потолок и все находящееся вблизи печки было покрыто толстым слоем сажи, блестевшей как стекло. У стен стояли простые скамьи… В углу огромный стол, а за ним большая миска для приготовления теста, покрытая куском белого полотна… Над нею висели засохшие ветки и пучки разного зелья.
На столе, на котором красовалась полотняная скатерть, вышитая цветными нитками, лежали нарезанные куски хлеба и небольшой нож. У входа, при дверях, помещалось ведро с водой, тут же был и черпак. В углу стояли небольшие жернова и несколько длинных палок, на которых висело полотно.
Небольшое окошко, с внутренней стороны закрываемое ставней, в эту минуту было открыто, пропуская в избу столько света, сколько было необходимо для ее освещения. Когда Виш и Хенго переступили через порог, старик протянул руку гостю и, кланяясь ему, проговорил:
— Вот хлеб, вот вода, огонь и скамья, ешь и пей, согрейся, отдохни, и добрые духи да пребывают с тобою!
Хенго неловко поклонился в ответ.
— Да будет благословен этот дом! — проговорил он с усилием после минутного молчания. — Да не переступают через его порог болезни и печали.
Затем Хенго присел на скамью, а Виш, взяв кусок хлеба со стола, разломал его на две части: одну съел сам, а другую дал Хенго, который сделал то же.
Это продолжалось недолго… гость был торжественно принят, а тем самым приобрел некоторые права. Женщины не показывались, но Хенго был глубоко убежден, что они смотрели через щели на «немца», так как до его ушей долетали звуки сдерживаемого хохота и женские голоса.
— Ну, теперь, — проговорил Хенго, — когда ты меня так гостеприимно принял, пока еще светло, я покажу тебе, что привез с собою… Ты убедишься, что обмана никакого тут нет… а есть на что посмотреть!
Старик не отвечал. Хенго, не дожидаясь ответа, направился к двери; один из работников повел его в сарай, где уже стояли лошади и Герда.
Герда отдыхал, сидя на колоде, и внимательно оглядывался по сторонам. Сумки лежали около него на земле. Хенго взял в руки одну из них и ловким движением положил себе на плечи, как бы избегая чужой помощи или желая выказать свою силу. Глядя на легкую поступь Хенго, все были убеждены, что сумки чрезвычайно легки. Немного наклонившись в дверях, Хенго вошел в избу и здесь, у самого окна, на широкой скамье начал развязывать веревки. Мужчины окружили его со всех сторон. Немец, развязав веревки, открыл обе сумки и, отыскав глазами Виша, просил его подойти ближе.
— Ну что ж это? Одни только мужчины, — сказал он, — а женщинам и глаз потешить не позволяют? Я немолод, меня нечего бояться или стыдиться.
Виш сам не знал, что делать, показать женщинам немецкие игрушки или же не допускать их к немцу?… После минутного колебания он дал знак рукою и сам подошел к двери, ведущей в соседнюю избу. Здесь старая Яга стояла на часах, закрывая собою двери, но о ее угрозах и опасениях все забыли, когда старый Виш дал полную свободу женщинам посмотреть чужеземный товар. Все они бросились к сумкам немца. Любопытство заставило их войти в избу, а боязнь удерживала. Первая девушка, которая посмотрела рыжему немцу в глаза, вскрикнула и убежала; за нею точно напуганное стадо бросились и другие. Смех, говор и сердитый голос Яги раздавались в избе.
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Предлагаемый вашему вниманию роман «Старое предание (Роман из жизни IX века)», был написан классиком польской литературы Юзефом Игнацием Крашевским в 1876 году.В романе описываются события из жизни польских славян в IX веке. Канвой сюжета для «Старого предания» послужила легенда о Пясте и Попеле, гласящая о том, как, как жестокий князь Попель, притеснявший своих подданных, был съеден мышами и как поляне вместо него избрали на вече своим князем бедного колёсника Пяста.Крашевский был не только писателем, но и историком, поэтому в романе подробнейшим образом описаны жизнь полян, их обычаи, нравы, домашняя утварь и костюмы.
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
Графиня Козель – первый роман (в стиле «романа ужасов») из исторической «саксонской трилогии» о событиях начала XVIII века эпохи короля польского, курфюрста саксонского Августа II. Одноимённый кинофильм способствовал необыкновенной популярности романа.Юзеф Игнаций Крашевский (1812–1887) – всемирно известный польский писатель, автор остросюжетных исторических романов, которые стоят в одном ряду с произведениями Вальтера Скотта, А. Дюма и И. Лажечникова.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.