Древнее сказание - [18]
Певец кончил… Все молчали.
— Еще другую, спой нам еще, — просил Смерда, — не жалей своих песен, старик!
Слепец снова ударил по струнам.
— Эта песня будет длиннее, она родилась у Хорватских гор, — сказал он, — она моложе той, да и понравится вам больше.
Струны забренчали на другой лад; более веселый, и слова песни лились резвее, а глаза старика блестели, как молния.
— Висла, матушка белая, отчего воды твои помутилися? А как же им не мутиться, если в них все падают слезы? Народ на берегу горюет, плачет и зовет на помощь, а помощи все нет, как нет… Дракон засел под горою в пещере; что завидит, все пожирает, что словит, все глотает. Когда он с голода бесится и ревет — гора дрожит от этого рева. Когда он сыт и отдыхает, воздух гнилью заражает… И день, и ночь не дает покоя, поля опустели, народ убегает, звери прячутся по лесам. Скотину он истребил, сколько людей проглотил, а все ему еще мало, все ревет он, все трясет горою… А чем его уничтожить, чем убить змея-дракона? Меч не пробьет его кожи, палка не расколотит черепа, руки не задушат его; гром его не убивает, в воде он не тонет, а земля не накроет лютого зверя. Крак во граде сидит печально, думает, бороду щиплет, опустил головушку на руки и смотрит в землю. Что мне делать с этим зверем, как уничтожить это чудовище? Семь раз месяц уж вырастал, семь раз уж он растаивал; Крак велит призвать Скубу. Скуба, сказал он, сделай, что я тебе прикажу: убей вола, овцу убей, а внутренности брось в воду, возьми смолы горячей, серы возьми горючей, да углей возьми красненьких. Наполни вола и овцу смолою, серой и углем, подбрось их под змеиную пещеру, когда дракон заревет с голоду. Пусть он пожрет этот огонь, пусть огонь зажжет в нем нутро, пусть лопнет дикий зверь. Скуба ушел и сделал так, как велел ему умный Крак. Убил вола, убил овцу, наполнил их углем, смолой, много серы положил и подбросил под пещеру. Когда дракон начал реветь и пасть свою, пасть голодную, открыл, тогда Скуба бросил ему вола и овцу… Вот тебе корм, змей-дракон. Страшная пасть проглотила, заревела. Дрожит гора, дрожит город… и все столбы задрожали… В драконе горит внутренность… огонь пожирает змея. Выходит змей из пещеры, бежит к Висле, пьет воду… Пьет, пьет ее, живот его растет, растет… Змей ревел, ревел ужасно и, ревя, лопнул и сдохнул… Крак идет с мечом из града, змею голову отрубил, кладет ее на палку и поднимает высоко. Смотри же, народ мой милый, твои муки кончились. Птицы разносят веселую весть, ветры бегут с нею по полям… Пусть пахарь с плугом выходит, пусть пастух выгоняет скот, пусть играют дети в поле — нет уже змея, нет его. Над змеиного пещерой вырастает град каменный, в нем Крак царствует спокойно; на все четыре стороны он завоевал народы. А борода у него растет, борода седая, и грудь ему закрывает и до колен доходит. А когда она дойдет до земли, Крак знает, что наступит пора ему умереть. Ни печаль, ни веселье Краку от этого знания; у него есть уже два сына и дочь, есть дочка Ванда. Борода доросла до самой земли. "Вот настал урочный мой час; делите царство надвое. Сестре дайте царское вено и живите мирно, дружно. Плачь, народ, о своем царе". Народ плакал, горько плакал и понес тело царя на гору, на Лясоту; посадил его на костер, тризну справляет. Собрали остатки Крака, каждый взял часть земли, шли они и сыпали землю до тех пор, пока выросла высокая могила.
Братья делят землю отца, и царствуют оба: Крак и Лех. Крак имеет половину и половина у Леха. Лех с боязнью смотрит на брата — "старший уничтожит меня". "Едем, брат, вместе в лес на охоту, на дикого зверя поедем вместе… там олени и медведи". На лошадь сели братья: сестра на стене городской стоит и умоляет: "Не ходите в лес сегодня, вороны зловещие каркали, и я видела во сне страшные дела… Возьмите челядь с собою, звери дики, а лес черный". А Крак смеялся ей в ответ: "Зверь и лес не страшны нам". Въехали они в темный лес; младший старшему сказал: "Здесь тебе, брат, умирать, я один хочу царем быть!" Лех сказал это и бросил тяжелый молот в голову Крака; кровь красная потекла, и Крак упал наземь. "Что мне делать с телом брата? Из земли волки выроют, а труп распознают люди"… Мечом рубит Лех брата, рубит на мелкие части и кладет их у дороги… Насыпал белый песок, ногами притоптал землю. Месяц и звезды глядели, только темный лес их видел; месяц и звезды молчали, а лесных голосов никто не слышал.
Возвратился Лех в свой город; и плачет он, и рыдает, разорвал свою одежду и руки ломает. "Ах, беда, беда большая: дикий зверь загрыз брата, убил брата в темном лесу. А вот кровь на моей одежде, защищал я его, но не мог спасти". Лех овладел всей землею и княжит теперь один нераздельно. У дороги, где тело белым песком засыпано, выросли белые лилии, цветут и ветрам рассказывают: "Здесь могила Крака, рука брата его убила". Люди, идущие дорогою, слышат страшный голос в лесу: ветер вырыл тело Крака. Несут тело люди во град. Старшие идут к Леху: "Пускай тот, кто убил брата, идет, куда глаза глядят, на край света". Ванда осталась одна, она обещала богам служить им всю жизнь свою. Пусть она будет царицею. "Как же мне быть вам царицей, когда я богам пожертвовала собою, я богам обещала, что мужа у меня не будет?…" — "Ванда царица моря, Ванда царица земли, Ванда царица воздуха", — поет народ и говорит: "Дочь Крака наша царица!"
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
Польский писатель Юзеф Игнацы Крашевский (1812–1887) известен как крупный, талантливый исторический романист, предтеча и наставник польского реализма. В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.
Роман португальского писателя Камилу Каштелу Бранку (1825—1890) «Падший ангел» (1865) ранее не переводился на русский язык, это первая попытка научного издания одного из наиболее известных произведений классика португальской литературы XIX в. В «Падшем ангеле», как и во многих романах К. Каштелу Бранку, элементы литературной игры совмещаются с ироническим изображением современной автору португальской действительности. Использование «романтической иронии» также позволяет К. Каштелу Бранку представить с неожиданной точки зрения ряд «бродячих сюжетов» европейской литературы.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.