Древнее сказание - [16]
Смерда ехал впереди, за ним его четыре спутника, рядом с ними шел новобранец с опущенною на грудь головою, а за ними Хенго с Гердою. В таком порядке, простившись с хозяином, Смерда со своим отрядом выехал за ворота и пустился в путь по берегу реки. Несколько времени спустя они исчезли в зелени придорожных кустов. Самбор оглянулся, но из всего, что было ему дорого, увидел только синий столб дыма, поднимавшийся к небу над родным селением.
Как предсказал Виш, так и случилось: мелкий дождик прошел скоро, в воздухе разлился запах березы, ясное небо выглянуло из-за туч, разбежавшихся во все стороны. Путешественники молча подвигались вперед. Лошади, несмотря на то, что не было видно никаких следов, сами прокладывали себе дорогу.
Смерда дремал на лошади, дремали и его товарищи, только Хенго и Самбор не спали. По правой стороне возвышался угрюмый, черный лес, с левой протекала река, изредка только ручей выплывал из лесу и торопился соединиться с рекою. Добрую четверть дня проехали наши путешественники, но окрестность не изменялась: все тот же лес с одной, река с другой стороны… Наконец, около полудня они увидели на небольшом холмике громадный камень, окруженный множеством меньших, расставленных точно воины на часах. Некоторые из камней совсем углубились в землю, другие оделись серым мхом. Старый, сгорбленный человек с белою палкой в руках ходил около камня. Место это когда-то было священным: здесь приносили жертвы богам. Старик остановился у большого камня, протянул над ним обе руки, пробормотал что-то и бросил какие-то листья. Немного дальше, у самого берега реки, была насыпана могила, вся заросшая травою, а внизу покрытая толстым слоем сухих и зеленых еще ветвей. Каждый из всадников сорвал ветвь и бросил на могилу, Самбор сделал то же. Один Хенго, хотя с любопытством посмотрел на могилу, воздержался от принесения жертвы.
— Что это такое? — спросил Хенго.
— Это Лешкова могила, — отвечал Самбор. — Здесь старый князь, защищая нашу землю от врага, был убит стрелой. Тогда наши воины бросились на неприятеля и разбили его наголову. Затем, бросая каждый по горсти земли, насыпали своему князю вот эту могилу. Говорят, в могиле хранятся большие сокровища, но их стерегут духи. Только один раз в год, на Купалу, могила сама открывается, и каждый, кто желает, может входить в нее за сокровищами и брать их, сколько хочет; но надо торопиться, потому что, когда пропоет петух, могила закрывается. Не один смельчак уже остался в ней.
Самбор рад был чем-нибудь занять свои мысли, которые, точно громовые тучи, носились в бедной голове его, наполняя душу нестерпимою тоскою. Он рассказал Хенго, как однажды какой-то парень, из жаждущих приобрести легким трудом сокровища, отправился в Купалову ночь в могилу, какие видел он там громадные здания, избы, наполненные золотом, как он шел все дальше и дальше, не будучи в состоянии остановиться от удивления. Таким образом, жадный парень так далеко забрел, что, когда петух крикнул первый раз, и могила закрылась, он из нее не мог уже выйти. Целый год он пробыл там. На следующий год, когда могила открылась, он вышел из нее жив и здоров, но немой, потому что духи закрыли ему рот навсегда, чтобы и не рассказал всего, что видел.
Теперь наши путешественники проезжали по местности более населенной: по обеим сторонам в зеленых рощах видны были хижины, из которых выходили струи дыма и кружились под деревьями. На берегу реки во многих местах виднелись остатки костров и следы лошадиных копыт. Местами валялись белые кости. В полдень путники остановились в зеленой дубраве, где было много травы для лошадей и вода близко — отличное место для отдыха. Соскочив с лошади, Смерда объявил, что здесь он намерен отдыхать. Изнуренные всадники сели в тени на траве и каждый вынимал из сумы, чем запасся на дорогу. Самбор вынул белый калач, данный ему Ягою, осмотрел его и снова спрятал в сумку — он скорее готов был вытерпеть голод, чем лишиться этого калача: это был свой, домашний калач!
Солнце не уставало ни на минуту бросать целые снопы лучей; стояла изнуряющая жара; ни малейшего ветерка, который мог бы ослабить действие жары. Кругом — куда ни глянь — лес, болото, заросшее камышом, и снова густой, непроходимый лес. Редко, редко где попадалось маленькое озерцо, точно любопытный глаз, озирающий окружающие леса. Камыш, точно ресницы, окружал этот глаз природы, лес, точно брови, длинною лентою обхватывал его. Все птицы притихли, одни кузнечики да шмели шевелились в траве; воздух располагал ко сну. Смерда дремал; Хенго смотрел волком и, казалось, занят был какими-то расчетами; Самбор, дав полную свободу своим думам, забыл обо всем окружающем… Вдали послышался человеческий голос. Самбор начал искать глазами того, кто нарушил этот сон природы и людей. Кроме зелени, ничего не было видно вокруг. До Самбора, однако ж, долетали звуки какой-то печальной песни. С каждою минутою они становились громче.
Все с любопытством начали высматривать певца. Голос раздавался как будто бы из самой реки. По берегу шел слепой старик; мальчик вел его за руку. Старик пел тихо, в руках у него были гусли. Певец дрожащими пальцами играл на них и тихо пел какую-то заунывную песню. Смерда, проснувшись, увидел старика и призвал его к себе.
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
Польский писатель Юзеф Игнацы Крашевский (1812–1887) известен как крупный, талантливый исторический романист, предтеча и наставник польского реализма. В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.
Представляемое читателю издание является третьим, завершающим, трудом образующих триптих произведений новой арабской литературы — «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже» Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави, «Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком» Ахмада Фариса аш-Шидйака, «Рассказ ‘Исы ибн Хишама, или Период времени» Мухаммада ал-Мувайлихи. Первое и третье из них ранее увидели свет в академической серии «Литературные памятники». Прозаик, поэт, лингвист, переводчик, журналист, издатель, один из зачинателей современного арабского романа Ахмад Фарис аш-Шидйак (ок.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.