– Прости, – церемонно ответила она. – Я тебя потревожила, пойду в свою комнату.
Внезапно Гэвин поднялся, и комната тут же стала меньше. Пройдя мимо стула, на котором сидела Кэссиди, едва не задев ее колени, мужчина пробормотал что-то бессвязное.
– Что ты сказал? – спросила она.
Гэвин бросил на нее печальный взгляд.
– Нам нужны правила, Кэсс. Во-первых, забыть о том, что мы видели друг друга без одежды.
– Думаю, в этом и будет главная загвоздка. Наша ночь в Вегасе была прекрасна.
– Боже, леди, ты, вообще, можешь быть более сдержанной?
– Я не умею лгать. Если ты хочешь, чтобы я делала вид, что между нами ничего не было, я могу постараться, но ничего не обещаю.
Гэвин наклонился, поставив руки на подлокотники кресла. Его красивые губы были так близко… темно-серые зрачки сфокусировались на ней.
– Может, меня и тянет к тебе, Кэсс, но я не могу полностью тебе довериться. Прошло слишком мало времени.
Кэссиди же чувствовала, что ее сдержанность вот-вот растает, точно снег на жарком солнце. Дыхание Гэвина щекотало ей щеку. На таком близком расстоянии можно было рассмотреть крохотные морщинки в уголках его глаз.
– Ты вторгаешься в мое личное пространство, – заметила Кэсс.
На миг ей показалось, что он вот-вот ее поцелует. Дыхание участилось, соски напряглись. В первый раз за все время Кэссиди поняла, что то временное помешательство в Вегасе не было случайностью и шуткой судьбы. Гэвин хотел ее так же, как и она.
Он отстранился.
– Прости.
Кэссиди так хотелось, чтобы он овладел ею прямо тут же, на ковре – гормоны сыграли с ней злую шутку, потому что сейчас она хотела Гэвина каждый клеточкой тела. Она была готова броситься на него и позволить инстинктам взять верх.
Но мешала гордость. Гэвин должен начать ей доверять.
Мысли Кэсс путались, и настроение – менялось.
– Я постараюсь не попадаться тебе на глаза, – сказала она.
Еще не хватало, чтобы он боролся с сексуальной жаждой и сожалел о ее постоянном присутствии!
Гэвин сложил руки на груди.
– Думаю, это мало поможет в сложившейся ситуации. – Он нахмурился. – А что, если я скажу тебе, что я верю насчет ребенка?
– Это все правда, я ничего не выдумала, – ответила Кэссиди, делая вид, что не поняла истинного смысла этих слов.
– Ты же знаешь, что я имею в виду. Это не шутки, Кэсс.
Она резко вдохнула.
– Поверь мне, я знаю, мне тоже не до шуток, я напугана до полусмерти.
Его лицо напряглось.
– Да?
Кэссиди не хотелось провоцировать его жалость.
– Это не совсем то, что я хотела… что я планировала. Мне сейчас кажется, что вся моя жизнь полетела под откос. Я ничего не знаю о детях!
– Думаю, это все придет со временем, проснется материнский инстинкт.
– Это всего лишь миф, подогреваемый слюнявыми рекламными роликами и розовыми открытками. Дети только и знают, что писаться и кричать, их невозможно понять, и судя по моему опыту, их цель существования – довести взрослых до удара.
– Может быть, тебе отдать ребенка на усыновление? – спросил Гэвин невозмутимо.
Невозможно было увидеть, к какому варианту склоняется он сам, но, стоило ему произнести эти слова – и она поняла, что это для нее совершенно не вариант.
– Нет. Он или она, кто бы это ни был, мой малыш, моя кровь. Как бы все ни обернулось, я буду стараться изо всех сил стать лучшей матерью для этого ребенка.
Выражение его лица смягчилось, и во взгляде появилось восхищение.
– Я помогу тебе – как только сумею… даже если выяснится, что он не мой.
– Прекрати об этом говорить! – воскликнула Кэссиди. – Ты – его отец.
Внезапно на нее нахлынули эмоции – сказались несколько недель беспокойства и страха. Она всегда ненавидела женщин, которые манипулировали мужчинами с помощью слез, но не смогла сдержаться и громко зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
Гэвин подошел незаметно и обнял девушку.
– Тише, ты побеспокоишь малыша. Все будет хорошо, я обещаю.
Эти успокаивающие слова заставили Кэссиди расплакаться еще сильнее. Было ужасно осознавать свою беспомощность. Всю жизнь она была первой ученицей, примерной дочерью, примером для других детей. У нее был грандиозный план, и она прикладывала все усилия, чтобы его достичь. И вдруг потеряла работу, о которой мечтала, дом и отцовскую поддержку, а приобрела ответственность, к которой была в данный момент не готова.
Это расплата за нарушение правил, подумала Кэсс. Кому-то удается выйти сухим из воды, но не ей. Она всегда верила в то, что за проступки придется расплачиваться.
Прижавшись щекой к твердому плечу Гэвина и обняв его за талию, она глубоко и медленно вздохнула. От него пахло так же, как и той ночью в Вегасе – лосьоном после бритья, теплой кожей и чем-то неуловимо мужским.
Если бы он подержал ее вот так подольше, Кэссиди попробовала бы поплакать еще. Но нет – буря эмоций пронеслась. Когда она начала успокаиваться, вытирая нос тыльной стороной ладони, Гэвин пошарил в кармане, достал носовой платок из мягкого хлопка и молча отдал Кэссиди. Тот еще хранил тепло его тела.
Мужчина отодвинул волосы с ее лица.
– Ты в порядке, Кэсс?
Она вздохнула:
– Да какой тут может быть порядок? Девять месяцев мучений впереди.
– Не преувеличивай, – сказал он, и в глазах его заплясали бесенята. – Уже, должно быть, семь.
