Драмы и секреты истории, 1306-1643 - [84]

Согласно донесению видевших ее, ее подвели к месту, где уже все было готово, чтобы зажечь огонь» («Летопись Персеваля де Канъи», офицера герцога Алансонского).

Некоторые историографы усмотрели в слове «embroncher» («надвинуть», «покрывать», «скрывать») указание на то, что этот колпак был надет кое-как. Такое толкование неправильно, и первоначальный вариант словаря Литтре уточняет, что старофранцузское слово «еmbroncher», подобно провансальскому «еmbroncar», имеет два значения: «скрывать», «прикрывать», а также «наклонять».

Вполне очевидно, что выражение «visage еmbronché» в данном случае означает «закрытое, прикрытое лицо». Впрочем, именно потому и надели сперва на голову этой женщины капюшон, а затем, сверху, — колпак. Дело в том, что в данном случае неясно, зачем понадобился этот капюшон, кроме того, что он скрывал лицо. Обычно несчастные, осужденные на сожжение, шли на костер с обнаженной головой, если не считать бумажного или картонного колпака, обмазанного, как и рубаха, в которой их казнили, сернистым составом.

В то время мало кто верил, что Жанна была казнена. Вот несколько текстов, которые позволяют легко сделать такой вывод:

«Король наш господин и герцог Алансонский прекрасно об этом осведомлены. Им ведомы некие тайны, которые они могли бы раскрыть, будь им это угодно. Мне-то ничего более не известно…» (см.: Брат Жером Паскерель, бывший капеллан Жанны. Показания на оправдательном процессе).

«Я присутствовал на последней проповеди, прочтенной на Старом рынке в тот день, когда скончалась Жанна. А между тем я не видел, как она горела на костре. Я удалился, как только проповедь была окончена и приговор произнесен» (см.: Тома де Курселль, член суда при Пьере Кошоне).

«В городе Руане в Нормандии она была возведена на костер и сожжена. Так говорят, но с тех пор было доказано обратное!» (см.: Летопись настоятеля собора св. Тибо в Меце.)

«В конце концов велели ее сжечь при всем народе. Или какую-нибудь другую женщину, похожую на нее. О чем многие люди имели и все еще имеют разные мнения» (см.: Рукопись № 11542 Британского музея в Лондоне).

В Руане в пепел обратили,

Французам душу тем смутили.

С тех пор сомненье все сильней:

Всяк думал — свидимся мы с ней.

(Стихотворение Жоржа Шателена, советника при Филиппе Добром, герцоге Бургундском[91]).

Но если и существовал человек, доподлинно знавший, как обстояло дело с мнимым сожжением Жанны, то это наверняка был Филипп Добрый. Именно он имел с ней. долгий разговор наедине после взятия ее в плен под Компьеном. Не забудем, что он был ее деверем: он был женат на Мишель де Валуа.

«Девственница была сожжена в Руане или, во всяком случае, приговорена к такой казни» (см.: «Летопись Бретани», 1540 г.).

«Еще и поныне существуют сомнения (особенно в Лотарингии) в том, что Девственница, которую отвели к костру с закрытым лицом, действительно была сожжена» (Дом Николя Лелон, Церковная и гражданская история епархии Лана, 1731 г.).

Некий официальный свидетель, излагая историю жизни Жанны, сообщает:

«Нет впечатления, что были соблюдены все правила. Через некоторое время какой-то злоумышленник по имени Жорж Фоланфан был точно так же передан в руки светских властей во исполнение церковного приговора. Тогда он был приведен в гражданский суд и приговорен гражданским правосудием. На казнь он был отведен не столь быстро» (см.: Лоран Гедон, помощник руанского бальи, «Показания на оправдательном процессе»).

Термин «cohue» означает с XIII в. «гражданский суд». Но в случае с Жанной не произошло передачи в руки светской власти. Об этом свидетельствует Лоран Гедон. Не было составлено и протокола о казни, в то время как за период с 1430 по 1432 г. в архивах Нижней Сены и Руанского архиепископства содержатся отчеты о казни пяти колдуний, счета за дрова на костер, за работу палача и его помощника. Колдуний звали Алике ла Русс, Катрин ля Ферте, Жанна ла Тюркенн, Жанна Ваннериль и Жанна ла Гийоре (в основном это явно не фамилии, а прозвища. — Прим. перев.).

Как видим, ни слова не сказано о Жанне Девственнице, или о Жанне д’Арк, или о Жанне из Лиса.

Точно так же, в то время как такая казнь должна проводиться при стечении народа, чтобы показать, что в споре с нашей пресвятой матерью церковью последнее слово никогда не остается за дьяволом, в этот раз было сделано все, чтобы толпе практически ничего не было видно:

— толпу на самый край площади Старого рынка оттеснили 800 воинов;

— приговоренную к смерти окружают 120 воинов. Приговоренная — маленького роста (он известен в точности — 158 см);

— костер частично загораживает огромный деревянный щит, на котором очень большими буквами написана причина приговора;

— не считая колпака, надвинутого до подбородка, был еще использован капюшон, частично скрывавший лицо: необычная предосторожность…

Если бы и в самом деле было принято решение подменить Жанну другой осужденной, поступать иначе не стали бы. Конечно, по прошествии определенного времени, пользуясь длинным багром с крючьями, палач отодвинул горящие дрова, чтобы показать наполовину обгоревшее обнаженное тело женщины присутствующим, которыми в основном были те самые 800 английских воинов. Но после того, как обмазанные