Драматург - [25]

— Да, правильно, и он об этом уже миллион раз говорил. Так что я остановилась у его сестры, и она, типа, все время беспокоится. Все время волнуется. Ей бы, знаете, не мешало, типа, остыть.

Мне не очень просто было ее понимать. Если она скажет «типа» еще один раз, я взвою. Я спросил:

— О чем беспокоится ваша тетя?

— Типа, обо всем, понимаете?

До большего девушка не додумалась. Мы въезжали в Солтхилл, и мне хотелось посмотреть на залив. Чтобы американка не испортила мне удовольствие, я сказал:

— Чем вы заполняете свое время?

— Заполняете?

— Что вы делаете целый день?

— А, поняла. Чаще я болтаюсь… типа, в молле, смотрю на людей.

— В молле!

Все еще не отводя взгляда от залива, от волн, разбивающихся о скалы, я продолжил:

— Вам нравится?

— Надоело.

Я заметил гостиницу и двинулся вперед, чтобы предупредить водителя. Девушка спросила:

— Что за дела с тростью?

— Я повредил колено.

— Круто.

Я не очень был огорчен расставанием, но все же сказал:

— Будьте осторожны.

— Ага. Типа, как обычно.

Когда я вышел из автобуса, ветер едва не сбил меня с ног. Девушка смотрела на меня в окно, так что я помахал ей, как мне показалось, по-дружески. Она показала мне средний палец.

Гостиница «Берег Коннемары» напоминала мотель, длинный, вытянувшийся по самому краю участка. Я вошел и обрадовался теплу. Нашел комнату для отдыха и там Ридж и Маргарет. Я подошел и сказал:

— С днем рождения.

Ридж поморщилась и повернулась к Маргарет:

— Это он.

Не слишком радостное приветствие. Маргарет протянула руку:

— Я Маргарет, приятно познакомиться.

Не знаю, кого я ожидал увидеть. Если честно, то здоровенного кобла. Маргарет было под пятьдесят, волосы светло-пепельные, подстриженные под мальчика. Карие, широко расставленные глаза, слишком большой нос и прекрасный рот: к таким губам всегда хочется прикоснуться. Одета она была в темный пуловер и джинсы, тело казалось сильным и в хорошей форме. Я остро ощутил свой возраст, свою трость и выпрямил спину. Наблюдающая за мной Ридж улыбнулась. Маргарет сказала:

— Похоже, вы закоченели. Хотите выпить?

И заработала суровый взгляд Ридж. Я понял, она предупредила Маргарет насчет алкаша, поэтому она смутилась. Я сказал:

— С удовольствием бы выпил кофе.

Маргарет встала и ушла. Я обратился к Ридж:

— Она совсем не такая, какой я ее себе представлял.

Это ее позабавило, и она поинтересовалась:

— А что вы ожидали?

Как ответить на такой вопрос? Я остановился на полуправде:

— Враждебности.

— Еще слишком рано.

Вернулась Маргарет с подносом, на котором стоял кофейник и тарелка с бутербродами. Сказала:

— Да, забыла молоко.

И снова ушла. Я оглядел поднос и заметил:

— Мне она уже начинает нравиться.

Тут Ридж наконец сообразила, что было видно по ее глазам и насмешливой улыбке. Она хлопнула в ладоши и воскликнула:

— Поверить невозможно.

Я понятия не имел, о чем это она, и проговорил:

— Я понятия не имею, о чем это вы.

— Маргарет… Господи, вы решили, что она лесбиянка. Это невероятно.

Я почувствовал, как встрепенулось сердце, хотя я и готов был лягнуть себя за такое ошибочное предположение.

— Так она не лесбиянка?

Ридж отрицательно покачала головой:

— Господи, я должна была догадаться, ведь вы — настоящий динозавр.

Вернулась Маргарет с молоком, посмотрела на нас:

— Я что-то пропустила?

Ридж откинулась на спинку кресла и сказала:

— Не слишком много.

Чтобы сменить тему, я достал конфеты и открытку. Маргарет улыбнулась, а Ридж, похоже, удивилась. Она взяла открытку и заметила:

— Видать, вы очень торопились, когда это покупали.

Она подтолкнула открытку ко мне. На открытке было написано: «Папа, с днем рождения тебя».

Мне нечего было сказать. Я не собирался рассказывать им об иммигранте и сахаре. Они бы заметили, что я должен был уйти. Ридж начала открывать коробку с конфетами:

— Спасибо, что подумали о подарке.

Она протянула мне коробку. Я отказался, но Маргарет взяла две конфеты.

Желание сказать «а пошли вы все», пройти к бару и надраться было неуемным. Маргарет налила мне кофе. На мгновение повисла гнетущая тишина. Затем Маргарет обратилась к Ридж

— Когда приедут твои родители?

Я удивился — всегда думал, что у Ридж никого нет. Мне трудно было представить ее в кругу семьи. Вы задаете себе вопрос «Что не так в этой картине?» Было в Ридж, как и во мне, что-то такое, что просто кричало об одиночестве. Она ответила:

— Они могут появиться в любую минуту. Ты можешь подождать?

Маргарет взглянула на часы:

— Я бы с удовольствием, но у меня ранняя смена.

Она встала, наклонилась, поцеловала Ридж в щеку и посмотрела на меня:

— Хотите, я вас подвезу, Джек?

— Вы едете в город?

— Да.

Я взглянул на Ридж. Она покопалась в сумке и передала мне книгу, сказав:

— Поезжайте с Маргарет.

Я не взглянул на книгу, просто сунул ее в карман. Перед Маргарет стояла выпивка, но она ее не тронула. Я спросил:

— Как насчет вашей выпивки?

— Я уже немного выпила. Теперь столько вокруг полицейских, что следует быть осторожной.

Я не стал реагировать и сказал Ридж:

— Я вам позвоню.

— Звоните.

Это была не просьба, это был приказ.

У Маргарет был светло-голубой «эскорт», который выглядел новеньким. Она села за руль, я устроился рядом, пристегнув ремень безопасности. На это ушло некоторое время, так как мешала трость.