Драма девяносто третьего года. Часть первая - [66]

Внезапно со стороны насыпи раздается выстрел, и адъютант получает ранение.

Спустя четверть часа прибывает Лафайет; он в свой черед пересекает Гро-Кайу. Под его начальством две или три сотни солдат и несколько пушек. Он застает упомянутых мною мерзавцев за возведением баррикады, атакует ее вместе со своими солдатами и разрушает. Сквозь колеса повозки Фурнье в упор стреляет в Лафайета, но ружье дает осечку.

В то же мгновение Фурнье хватают, однако Лафайет отпускает его. Если бы Лафайет немедленно расстрелял его, он оказал бы этим большую услугу человечеству.

Затем он направляется к алтарю Отечества.

Как раз в это время посланец якобинцев заявил патриотам, что петиция, оглашенная накануне, не может быть подписана; что, когда эта петиция составлялась, все предполагали, что Национальное собрание еще не вынесло постановления о судьбе короля, и что теперь, поскольку Национальное собрание на своем вечернем субботнем заседании приняло решение о его невиновности и неприкосновенности, якобинцы намереваются составить новую редакцию петиции, которая и будет представлена для подписания.

И тогда Робер предлагает составить новую редакцию петиции немедленно и тотчас же подписать ее на алтаре Отечества.

Предложение единодушно, под одобрительные возгласы принимают. Именно этой редакцией петиции все занимаются в то время, когда Лафайет захватывает с бою баррикаду, а заканчивают составлять новую редакцию в ту минуту, когда Лафайет приходит и убеждается, что у алтаря Отечества царит полное спокойствие.

Все подписывают петицию, и никогда еще столь важное дело не совершалось в более спокойной обстановке. Эта петиция, вместе со всеми собранными подписями, хранится в архиве департамента Сены.

Прюдом приводит ее полностью в своем рассказе о событиях того дня. Мишле полагает, что она была написана Робером, чье имя стоит под ней, а продиктована его женой.

Между тем, хотя ружье Фурнье Американца дало осечку, звук его выстрела наделал много шуму в Национальном собрании.

Председатель Национального собрания спешно отправляет в Ратушу посланца с сообщением, что на поле Федерации происходит побоище.

Мэр решает послать на Марсово поле трех муниципальных чиновников с многочисленным эскортом из национальных гвардейцев, чтобы уговорить собравшиеся там толпы разойтись.

Этими тремя городскими чиновниками были господа Жан Жак Леру, Реньо и Арди.

Было два часа пополудни, когда они прибыли на Марсово поле.

XVIII

Краткая речь муниципальных чиновников. — Двенадцать уполномоченных. — Кавалер ордена Святого Людовика. — Байи. — Красный флаг. — «На Марсово поле!» — Петицию продолжают подписывать. — Живая пирамида. — Барабанный бой. — Двенадцать тысяч кавалеров ордена Святого Людовика. — Ружейный выстрел. — Драгунский полк. — Третий залп. — Канониры. — Безмерная скорбь. — Господин Прован. — Твердость королевы. — Малодушие якобинцев. — Госпожа Ролан. — Робеспьер.

Те, кто ставит свою подпись под петицией, с высоты алтаря Отечества, господствующего над Марсовым полем, видят довольно многочисленную процессию и посылают навстречу ей депутацию.

Муниципальные чиновники втроем направляются прямо к алтарю; однако они видят не растерянную и возбужденную толпу, а добропорядочных граждан, чинно подходящих к нему вместе со своими женам и детьми. Граждане эти принадлежат преимущественно к верхушке буржуазии; тихо, без всякого шума, они ставят свою подпись, но не на самой петиции, а на отдельных листах бумаги. Таких листов сохранилось пятьдесят, и все они испещрены подписями. Представители муниципалитета просят ознакомить их с петицией, и им читают ее вслух.

— Господа, — говорят они после этого чтения, — мы очень рады, что узнали ваши намерения; нам сказали, что здесь происходят беспорядки, но это была ошибка; петиция носит такой характер, как если бы мы составили ее сами; мы подписали бы ее, если бы не были облечены сейчас официальными полномочиями. Мы дадим отчет о том, что здесь увидели, расскажем о спокойствии, царящем на Марсовом поле, и мало того что не будем препятствовать подписанию вашей петиции, но и окажем вам помощь силами правопорядка, если кто-нибудь попытается потревожить вас; если же вы сомневаетесь в наших намерениях, мы готовы остаться у вас в качестве заложников до тех пор, пока не будут поставлены все подписи.

Разве можно не доверять подобным людям! И потому с ними не только обращаются по-братски, но и дают им поручение.

Дело в том, что двое граждан были арестованы по время стычки, вспыхнувшей между ними и адъютантом Лафайета; собравшиеся растолковывают муниципальным чиновникам, что задержанные совершенно невиновны в том, в чем их обвиняют, сто человек ручаются за них, и потому они должны быть отпущены на свободу.

— Ну что ж, — отвечают муниципальные чиновники, — назначьте уполномоченных, они пойдут вместе с нами в Ратушу, и справедливость будет восстановлена.

Назначают двенадцать уполномоченных, и вместе с муниципальными чиновниками они отправляются в Ратушу.

Но это еще не все: уходя, чиновники обещают, что войска будут отведены; и в самом деле, они выполняют свое обещание, и Марсово поле во второй раз становится свободным от войск.