Драконы Севера 1-7 - [34]

Я нашел этот янтарь в песке после отлива. Больше ничего подобного я не находил, другие тоже — иначе я бы узнал… Хотите помочь мне в поисках янтаря?

Отец Симон отказался от коня, и мне пришлось сопровождать его пешком до ворот, а потом по дороге к обнаженным после отлива песчаным отмелям… Море отхлынуло, оставив клубки водорослей, различную морскую живность, куски плавника. Множество горожан бродило с корзинками по отмелям — кто искал янтарь, кто собирал рыбу и плавник…

Поиск янтаря по-настоящему увлек меня, и более трех часов мы бродили с ним, выписывая зигзаги на плотном тяжелом песке. Как новичок в этом деле я не очень преуспел — всего пара кусочков янтаря, к сожалению, совершенно прозрачных. Отец Симон набрал же две полные горсти.

Начинало смеркаться, когда за мной явились мои горцы и Сэмми. Только тогда я почувствовал усталость, голод и свои сырые и холодные ноги…

Я предложил священнику коня для возвращения в город, но он отказался.

— Но что же я могу для вас сделать, отец Симон?

Старичок прищурился и с ехидцей сказал

— Попросите миледи вернуть в храм крестильную купель, она только посеребренная поверх меди и ценности ни для кого кроме меня не представляет!

Глава 19

ПО ДОРОГЕ СНА

Шли дни за днями, слагались в недели. Прошел месяц, начался другой. Вернулись горцы с бревнами на волокушах и с ворохом дичи. Еще отряд мы отправили на заготовку леса и мяса. Сью распорядилась раздать и дерево и мясо всем горожанам поровну. Редкие торговцы наезжали в Гартунг, но ничего нам нового сообщить не могли.

Море приходило и уходило…

Днем я занимался фехтованием с Гвеном Макниллом, иногда посещал отца Симона, обошел весь город и теперь держал его план в голове с точностью до домика гробовщика, если можно было назвать гробовщиком человека, зашивавшего умерших горожан в саваны. Умерших здесь предавали морю, прямо с крепостной стены.

Стены, обращенные к морю, возведены на скале. Осенние бушующие волны бились о скалы, а брызги долетали до зубцов наверху. Ни один корабль ни смог бы подойти к этой стене — его разнесло бы в щепки… Здесь даже караульных не выставляли.

Дни становились короче, ночи все длиннее. Только длинные ночи мирили меня с этим скучным времяпровождением. Я и Сью заново открыли для себя радости любви… Увы, только ночами Сью принадлежала мне…

Днем она командовала горцами, горожанами, играла в шахматы с Жассом, корпела над книгами из башни покойного магистра Брокена, вечером долго блаженствовала в крестильной купели в ароматной воде...

Сью наотрез отказалась возвращать отцу Симону эту церковную утварь.

— Я что должна мыться в тазике? — возмущенно заявила сестра. — Для крещения младенцев у него имеется небольшая по размеру посуда — я на нее не претендую!

Иногда вечером Сью спускалась в общий зал и пела свои песни… Я, замирая, слушал ее вместе со всеми ее грустные песни…

— Почему у тебя такие печальные песни, Сью? — спросил я ее поздней ночью, после бурных ласк, когда она лежала рядом, положив голову мне на плечо. — Тебя что-то тяготит или беспокоит?

Она только засмеялась в ответ, серебристый тихий смех рассыпался бусинками….

На следующий вечер Сью не спустилась вниз.

— Я приготовила для тебя песню и спою ее только тебе.

В серебряных кубках поблескивало вино. Потрескивали свечи. Она взяла свою маленькую арфу и пробежала по струнам тонкими изящными пальцами...

Налей еще вина, мой венценосный брат,

Смотри — восходит полная луна;

В бокале плещет влага хмельного серебра,

Один глоток — и нам пора

Умчаться в вихре по Дороге Сна…

По Дороге Сна — пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,

Кровью — алый цвет на конце клинка.

Это для тебя и для меня — два клинка для тех, что стали

Призраками ветра на века.

Так выпьем же еще — есть время до утра,

А впереди дорога так длинна;

Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,

И ветер свеж, и ночь темна,

И нами выбран путь — Дорога Сна…

По Дороге Сна — тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,

Стал короной иней на челе.

Острием дождя, тенью облаков — стали мы с тобою легче,

Чем перо у сокола в крыле.

Так выпьем же еще, мой молодой король,

Лихая доля нам отведена;

Не счастье, не любовь, не жалость и не боль -

Одна луна, метель одна,

И вьется впереди Дорога Сна…

По Дороге Сна — мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,

Что нам до того, как живет земля?

Только никогда, мой брат–чародей, ты не найдешь себе королеву,

А я не найду себе короля.

И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,

Прошу тебя — налей еще вина;

Смотри — на дне мерцает прощальная звезда;

Я осушу бокал до дна…

И с легким сердцем — по Дороге Сна…

Я был потрясен до слез. Не нашу ли судьбу предугадала Сью… Быть в вечном пути на Дороге Сна, стать призраками…

Закончив песню, Сью, подхватив кубок, села ко мне на колени, и мы пили вино из уст друг друга… Наша кровь не была холоднее льда. Мы жадно любили друг друга, даже толком не освободившись от одежды…

За окном первый снег огромными снежинками падал тихо с темных небес на серый, мокрый город Гартунг.

Утром нас разбудил громкий стук в дверь.

Я быстро натянул штаны, подбежал к двери.

Гвен Макнилл тяжело дышал.

— Милорд, там наши… рубятся в ущелье с кем-то… Но до них по воде не пройти!