Драконы Обыкновенной фермы - [58]

Однажды вечером Тайлер наткнулся на своего двоюродного дедушку, когда тот с расстроенным видом бродил по огороду миссис Нидл. Когда Тайлер поздоровался, старик недоуменно посмотрел на него, словно никак не мог вспомнить, кто перед ним.

Может, он заболел? Или спятил? Как бы там ни было, Тайлер занервничал.

Но хуже всего было то, что стоило Тайлеру выйти из дома одному, и толстая черная белка тут же начинала следить за ним, не обращая внимания на его возмущенные крики и попытки стряхнуть ее с веток. Даже когда он кидался в нее камнями, белка почти не реагировала. Если камень пролетал слишком близко, она лишь отодвигалась на безопасное расстояние, но никаких признаков испуга не выказывала. Тайлер понимал, что за ним шпионят, но кто и зачем? И кто вообще мог заставить белку вести себя таким странным образом?

При такой тотальной слежке продолжать разведывательные вылазки стало совершенно невозможно, и Тайлер все свое свободное время посвящал изучению тех немногих источников информации об Обыкновенной ферме, которые удалось раздобыть. Теперь в его распоряжении был недоеденный мышами дневник Октавио Тинкера, детская книжка и книга о земельных участках городка Стандарт-Вэлли, которую Люсинда принесла из библиотеки и отдала ему трясущимися руками. Загадочного слова ОНРЕЗ, оставленного Люсинде призраком, в словаре не нашлось, Тайлер прошерстил все истерзанные страницы дневника в поисках любого упоминания о нем, но безуспешно. Еще одна тайна.

Из детской книжки Тайлер узнал немного о ранних годах Октавио Тинкера. Родился он в конце девятнадцатого века на севере штата Нью-Йорк и был талантливым ученым, который стал первопроходцем в теории кристаллов и даже прославился (до такой степени, что в детскую книжку попал) тем, что с фантастической быстротой выращивал огромные кристаллы, похожие на бриллианты и прочие драгоценные камни. Он демонстрировал свой метод по всему миру — в книге даже был напечатан снимок, на котором Октавио показывал свои умения президенту Франклину Рузвельту. Однако Тайлера привлек совсем другой снимок, названный: «Профессор Тинкер и его континуумоскоп». Прибор, который Октавио держал в руке на этой фотографии, очень напоминал тот, что был изображен на картине в библиотеке. А сам великий ученый, с его внушительными усами, на снимке выглядел так, будто собирался исполнить соло на валторне.

Значит, эту штуку он сам изобрел и она существовала в реальности. Пролистав книжку до конца, Тайлер отложил ее и вернулся к дневнику.

Час спустя он умудрился разобрать в истрепанных страницах еще несколько слов и даже фраз, смысл которых остался для него полной загадкой: «кристаллометрия», «крест Фулканелли», «выращивание кристаллов из расплава», «ковалентная связь» и «узел из чистого граалита». Тайлер даже скрупулезно проверил все эти ужасные научные термины по словарю и заподозрил, что некоторые из них остались бы загадкой и для его учителей по естествознанию. А еще ему удалось разделить две склеившиеся страницы и обнаружить не слишком пожеванный фрагмент рукописи, который он прочел, дрожа от возбуждения.

«Китайский философ сказал: "Алхимик должен… учиться методу непосредственно у тех, кто в нем преуспел… Книги здесь не помогут, того, что написано в книгах, довольно лишь начинающим, все же остальное есть тайна и передается лишь устно… Но превыше всего необходима вера. Неверие приводит к неудаче"».

Под этим Октавио приписал:

«Однако, как правило, те, кто верит, не ученые, а ученые не склонны верить. Где мне найти того, кто поможет мне создать идеальный континуаскоп?»

Значит, он все-таки появился, хотя и названный немного иначе — континуаскоп! И, размышляя о переезде в Калифорнию, Октавио думал об усовершенствовании прибора. Тайлер не был уверен, что все остальное из отрывка понял правильно — в словаре только говорилось, что «алхимик» — это некто обладающий тайным знанием. Значит, Октавио стремился овладеть тайным знанием и хотел, чтобы ему помогли сконструировать научный прибор. Это было любопытно, но ровным счетом ничего не говорило Тайлеру. ОНРЕЗ также ни к чему не привел. Работал целый день, а не продвинулся от отправного пункта ни на йоту.

«Что толку учиться, — уныло думал он. — Взрослые только прикидываются, что это здорово, типа, учись и всего добьешься в жизни. Ну вот, я учусь! Да еще в свое свободное время! И чего я добился?»

Ничего и еще раз ничего — вот вам и ответ.

— А еще Колин сказал, что очень хотел бы ходить в школу, как мы с тобой, — ну, ты понимаешь, в нормальную школу, с другими детьми, учителями, уроками и всем остальным. Он обучался дома. Его мать всегда учила его здесь сама. Разве это не печально? Неудивительно, что он не всегда знает, как себя вести…

Люсинда заливалась соловьем, но Тайлер упорно перебирал в уме все полученные сведения об Октавио Тинкере и слушал ее вполуха, особенно когда она стала распространяться о Колине Нидле, которого он считал не более интересным, чем прыщ на чужой пятой точке. Перед ним лежала книжка о земельных участках, открытая на странице, где говорилось про Обыкновенную ферму, и он выписывал себе заметки на кусочке картона.