Дракон распускает крылья - [13]

Алейтис задрожала, представив, что мог бы сделать с ней таре. Но таре был спокоен, ее страх угасал. У этих кошек была треугольной формы голова с мощными челюстями, большие круглые глаза, светившиеся желтим светом днем и свирепым зеленым пламенем ночью. Глаза имели три отдельных вида век, которыми таре пользовался в отдельных комбинациях или всеми вместе, для защиты зрения в разных условиях.

Зрение его было весьма пригодным для ночной охоты, но вместе с тем оно могло выдерживать и выжигающий свет полудня самого солнечного летнего дня. Лоб хищника мощным куполом выступал меж трубкообразных подвижных ушей, что говорило о значительном развитии головного мозга. Охота на тарса была самой опасной из всех - обычно каждый убитый таре забирал с собой в мир иной троих хороших охотников. Поэтому книги ее народа советовали оставлять этих животных в покое...

Таре, с которым она вступила в контакт, довольно долго ходил около хижины, потом удалился поохотиться.

Алейтис вздохнула и накрылась одеялом. Погружаясь в сон, она вдруг почувствовала, что стала не такой одинокой... Как будто она сегодня нашла товарища... и быть может... и друга.

Крючок с надетым на него кусочком червя с тихим плеском упал в воду, на границе маленького омута, течение подхватило его, заставило протанцевать. Тут же из глубины мелькнула юркая тяно. Рыба схватила наживку, Алейтис мгновенно сделала резкую подсечку.

Сверкая серебром и медью в красноватом утреннем свете, рыба выпрыгнула из воды, рассыпав каскад хрустальных капелек.

Радостно взвизгнув, Алейтис быстро вскочила на ноги и в воздухе поймала рыбку. Но радость ее была преждевременной, так как острые концы растопыренного спинного плавника впились в нежную кожу между ладонью и большим пальцем, заставив Алейтис выпустить рыбу.

Она присела и сунула горящую от боли ладонь в воду.

Когда боль поутихла, осмотрелась. Вдоль внутренней поверхности руки тянулась целая серия сине-красных точек - следы уколов, заканчивающихся как раз под основанием указательного пальца. Она принялась сосать кожу в пораженных местах ладони и продолжала это занятие до тех пор, пока не почувствовала соленый привкус крови. Онемение прошло, и она радостно, крепко сжала кулак.

Рыба все еще слабо подпрыгивала на берегу. Сморщив нос, Алейтис двумя пальцами подняла рыбу за хвост.

Высвободила изо рта крючок, продела через жабры специальную спицу и опустила пойманную рыбу в воду.

Потом разрезала на камне нового червя, насадила кусочек на крючок и сделала новый заброс. Откинув с лица волосы, она улеглась на теплый камень и протянула руку, чтобы почесать бок тарсу, растянувшемуся тут же, рядом с ней. Хищник так сильно заурчал от удовольствия, что Алейтис даже засмеялась. Потом таре лениво зевнул и перевернулся животом кверху, чтобы оаа могла почесать ему и живот. Снова зевнул, довольно и громко урча, помахивая в воздухе лапами, в то время, как Алейтис прогребала пальцами густой мех в центре брюха тарса. Повернув голову, она заглянула в зияющую красную пещеру его пасти, окаймленную белыми жуткого вида клыками. Усмехнувшись, она шутливо хлопнула зверя по подбородку тыльной стороной ладони.

- Ну-ка, захлопни пасть, Алмаз, а то перепугаешь меня до смерти!

Натянувшаяся леска отвлекла ее. Быстро подвинувшись к краю плоского камня, взглянула в воду. Еще одна рыба соблазнилась червяком.

- Вот эта будет для тебя, Алмаз! - воскликнула она, начав водить рыбу на леске.

Освободив крючок, она швырнула рыбу тарсу. Тот ловко поймал добычу, стремительно вскинув массивную голову. Два хрустящих движения челюстей, и рыба исчезла, словно ее и не было, а таре снова превратился в ленивое озеро черного меха...

Позднее, когда Хорли спустился ближе к западному горизонту и жара спала, Алейтис пришла в хижину, села на кровать и зевнула. Хотя в хижине были открыты все окна и дверь, воздух внутри был настолько густ и жарок, что голова девушки начала кружиться. Она вздохнула и потерла лоб.

- Нужно больше работать, больше ездить верхом, иначе я окажусь в той же форме, в какой начала, - она снова вздохнула и перекинула ногу через край кровати, собираясь полежать.

Царапанье у двери заставило ее вздрогнуть. Она не успела даже опомниться, как уже стояла у дальнего окна. Черная треугольная голова показалась в дверном проеме и пророкотала что-то вопросительно.

- Алмаз! - укоризненно воскликнула она и подошла к зверю. - Я чуть не поседела от страха, - она остановилась перед тарсом, держа руки на бедрах. - Ты раньше никогда не приходил ко мне домой, ми-муклис. Интересно, что такое случилось? Что скажешь?

Осторожно переступая, таре проскользнул в хижину, постукивая когтями по гладким доскам пола. Обойдя Алейтис, слегка подтолкнул ее сзади, потерся о ее ноги, ей пришлось сделать несколько невольных шагов вперед для того, чтобы сохранить равновесие. Таре снова боднул ее, еще на несколько шагов приближая к двери. - Ну, погоди... - она услышала рокочущее мурлыканье. Таре всегда так урчал, когда был чем-то недоволен. Она протянула руку, положила на его большую голову. - Погоди-ка минутку, ару-cap. У меня ведь нет такой собственной мохнатой шкуры, как у тебя, - она показала на крючок, где висела ее абба. - Сегодня я и так была слишком много на солнце. - Она почесала ему за ушами, потом протиснулась мимо.