Дракон по имени Малыш - [61]

Дорогой мы выяснили все остальные подробности. То, что Эльдар вышел на раннюю пенсию, и теперь заведует базой отдыха, мы и так знали - от Сан Саныча. То, что он обучает рукопашному бою окрестных детишек во-он в том ангаре, было нам в диковинку. Поэтому и причина, по которой мы сюда торопились, пока осталась неизвестной: Эльдар не смог отказаться от проведения тренировки ради нас, и времени на то, чтобы прояснить нам положение дел, у него пока не было.

Нас с металлистом такое отношение к "чрезвычайной ситуации", по которой нас сюда вызвали, признаться, озадачило. Один Ромка обрадовался, и, едва закинул вещи в номер, тут же отправился глазеть чужую тренировку.

– Разомнусь перед ужином, други, - сказал он. - Аппетит нагуляю. Заберу безотказного вояку, встретимся через час в том кафе… Помните, японцы еще возле него остановились?

– Помним, - металлист смотрел на боевого мага, как на неразумного младенца. - Иди.

Мы остались вдвоем. Молча осмотрели совковый номер. Ни слова не говоря, распаковали немногочисленные вещи, разложили зубные щетки по граненым стаканам. Я не знала, нормально ли это - такое вот молчание - конкретно этот опыт совместной жизни был у меня первым, но какой-то подвох в таком времяпрепровождении все же ощущался. Радости в нем не было, что ли? Причем, если припомнить, уже давно не было-то.

Так же молча мы вышли из номера, а потом и из гостиницы.

Кружились в воздухе снежинки. Темнели высокие ели. Мы вышли за ворота базы. По дороге - главной артерии Приэльбрусья ехал грузовик.

– Пойдем в кафе, посоветуемся, - раскрыл рот друг сердешный. Повеселел.

А он всегда веселел, когда речь заходила о делах.

– Кстати, - совсем уж оживился он. - У тебя есть предположения о том, почему нас сюда послали?

– Нет, - честно ответила я.

– Но ты ведь присутствовала при том, как Эльдар позвонил Сан Санычу?

– Я мало что поняла из одностороннего разговора. Что-то там про "эдельвейс" было. Но что, не помню.

– Понятно все с тобой, - хмыкнул Илья. Незлобно, впрочем. - Разберемся, и не в такие передряги попадали.

Сказал так, и снова замкнулся.

Так дошли мы до кафе. Оно призывно горело оранжевыми окнами, а перед ним была площадка. Я посмотрела на успевшего замкнуться металлиста: сейчас мы войдем в кафе, сядем за столик, закажем еду… Будем молчать.

– Ты иди, займи нам место, - сказала я.

– Что так?

– Разомнусь. Я сегодня в Китае не была.

Друг сердца кивнул, и ушел. А я осталась. Из окна кафешки лился оранжевый свет, падал на фиолетовый снег. С неба фланировали мягкие пушинки. Мне было грустно и одиноко. Пора было махать ногами, чем я и занялась. Но через какое-то время поняла, что зря затеяла спортивное мероприятие. Нет, сначала (как, впрочем, и всегда), настроение поднялось. А потом… Потом, как это часто бывало со мной во время монотонных тренировок, на сто пятьдесят восьмом махе мне в голову пришла мысль. Жуткая, если честно. Я свернула тренировку, и пошла ее проверять, размышляя по дороге, как бы провернуть эту самую "проверку" подипломатичнее - когда друг сердешный был замкнут, достучаться до него не было никакой возможности. Разве что, пнуть внезапно да посильнее. А вдруг ответит?

Но мне повезло. Едва я вошла в кафе, я поняла, что дело в шляпе. Боевой друг и товарищ не был замкнут, но был расположен к разговору.

– Что-то случилось? - Плюхнулась я на стул напротив него.

– Жучок, - спокойно отреагировал металлист.

– И что же ты так спокойно… - подавила я позыв захлопнуть пасть рукой.

– Заглушка, - подмигнул мне Илья. - Хитрая. Они сейчас подумают, что мы с тобой ведем…

Я напряглась. Какую тему изберет для "разговора"? Вдруг споры и прочие семейные склоки?

– …Разговор о качестве снега. И о том, как оно влияет на спуск с горы.

Я расслабилась. И несказанно удивилась, когда друг сердца вдруг осведомился:

– Что это с твоим здоровьем? Вроде бы, ты всегда хорошо переносила дорогу…

– Тошнит иногда, - как можно нейтральнее ответила я, и с удовольствием посмотрела на счастливую, обалдевшую физиономию металлиста.

Все же, когда первая реакция - такая, это хорошо. Но, я тут была по делу:

– Не радуйся.

– ? - Сошла улыбка с Илюхиного лица.

– Меня кто-то пытается отравить.

– Чем? - оторопел боевой друг и товарищ.

– Ядом, - пожала плечами я.

– Кто тебе сказал? - Побледнел друг сердца. - Когда это было?

– Сказал мне Борис Иванович, - пристально посмотрела я на компаньона. - А было, судя по тошнотворной реакции организма, всего пару раз.

– Погоди-ка…

Металлист нахмурился, побарабанил пальцами по столу. Подумал.

Произнес:

– Это не в Урске было, часом?

– И в нем тоже.

– Так, может, в этом виновато то жуткое поле?

Я отрицательно покачала головой:

– Помнишь, я долго торчала в том сортире? Еще до того, как вас с Никола скрутило?

– Та-а-к…

– И потом, когда опоздала на совещание…

– А ты точно уверена, что…? - Сделал Илюха вторую попытку "втереть" мне соответствующий диагноз. Ага, намекающий на радость материнства.

Я покачала головой: уже думала в том же направлении. Тест делала, и не один раз. Ответ был отрицательный. И, кроме того…

На лице друга отобразилась не только радость. Там была целая палитра чувств. Страх, отвращение. Облегчение. Я смотрела на него, как на актера мимического жанра. Интересно, почему отвращение? Спрашивать почему-то не хотелось. И, кроме того, то, из-за чего я так скоропостижно свернула ногомашство, так и осталось не проясненным: