Дракон должен умереть. Книга III - [20]

— Что с тобой случилась? — спросила Джоан, и Генри вздрогнул, потому что ее голос пах горными травами и летним солнцем.

— Ничего, — ответил он машинально, все еще пытаясь прийти себя от резкого напоминания.

— Генри Теннесси, — сказала она, подходя ближе, и он невольно сделал шаг назад, потому что перед ним была Джо, и этому нельзя было верить, — Генри Теннесси, я знаю тебя. У тебя что-то случилось.

— Я просто устал, — пробормотал он.

— На тебе лица нет.

Генри с силой провел по лицу рукой — то ли проверяя, на месте ли оно, то ли пытаясь стереть с него всякое выражение, потому что любое из них казалось категорически неправильным.

— Пойдем, — сказала она и подняла руку, но, на его счастье, все-таки не прикоснулась к нему. Он не знал, что случилось бы, если бы она сделала это.

— Куда? — спросил он.

— Ко мне в кабинет. У меня есть кое-что, что точно приведет тебя в чувство.

Генри подумал об очередном настое из трав, знакомый запах снова всплыл в памяти и снова застал его врасплох. Однако они уже шли, и Джоан была впереди и потому ничего не заметила.

В дверях Джоан остановилась, подождала его и широким жестом пригласила внутрь.

— Заходи.

В сгущающихся сумерках Генри смог разглядеть, что на столах снова возвышаются какие-то стопки. Джоан уже начала ходить по кабинету, зажигая везде свечи, и он увидел, что это на сей раз были не книги, а кипы бумаг.

— Что это? — спросил он.

— Документы от Уорсингтона. О состоянии дел в королевстве, — Джоан дошла до второго стола и зажгла три свечи в тяжелом канделябре. — У тебя какие отношения с делопроизводством?

— Плохие, — честно признался Генри.

— Отлично, — серьезно кивнула Джоан. — Потому что у меня тоже. Теперь я по крайней мере не буду себя чувствовать такой идиоткой.

— Подожди, — до Генри наконец дошло. — Это и есть то, что должно привести меня в чувство?

— Именно, — невозмутимо подтвердила Джоан. — Не смотри на меня так, — добавила она и пробормотала еле слышно: — Мне уже помогло.

Она села за свой стол, сосредоточенная и серьезная, в свете свечей страшно похожая на девочку из домика Сагра, Генри смотрел на нее и вдруг почувствовал, что все органы вернулись на место и отлично работают.

— Ты права, — согласился он. — Это должно помочь.

Она улыбнулась, потом махнула рукой на второй стол.

— Устраивайся поудобнее. Здесь работы на много часов.

***

Они не договаривались об этом — но с тех пор Генри время от времени стал появляться в кабинете королевы. Иногда по делу — а иногда просто так. И кажется, именно это «просто так» было самым важным. Во всяком случае, у Генри появилось ощущение, что его пребывание в Риверейне не совсем лишено смысла.

В одном он точно выиграл — теперь ему не нужно воевать с Джоан за книги. Он мог читать и в библиотеке, и в кабинете — и второе все чаще казалось ему более предпочтительным. Время от времени Джоан отрывала его от чтения и привлекала к государственным делам разной степени важности, но порой он мог целый день напролет провести в старом потертом кресле, наблюдая за тем, что происходит в кабинете. Часто к королеве приходили Бертрам и Уорсингтон, чуть реже — другие члены Совета. Первые дни при виде Генри они слегка удивлялись, тем более когда королева недвусмысленно давала понять, что абсолютно все разговоры можно вести в присутствии лорда Теннесси. Потом удивляться перестали. Это Генри слегка насторожило.

Он никогда не интересовался придворными сплетнями, особенно когда они касались его самого — но полностью проигнорировать слухи не мог, тем более что Ленни исправно следил за тем, чтобы держать своего господина в курсе всего. Слухи, ходившие о нем с королевой, больше походили на общеизвестный факт, и предполагали именно то, чего между ними не было совсем. Генри радовался, что ему удалось восстановить былое доверие, что порой тихий летний полдень в кабинете напоминал такой же полдень в доме Сагра — а слухам, между тем, было плевать на такие тонкие материи.

И все чаще Генри думал, что и ему одного лишь доверия уже недостаточно.

Но как это изменить, не понимал. То, что всегда безотказно работало со всеми остальными женщинами — даже с умницей Кларой, на Джоан очевидно не действовало. Каждый раз, когда она смотрела на него, Генри казалось, что Джоан видит его насквозь — а что было у него внутри, на что стоило бы смотреть?

Поэтому он быстро отводил взгляд на книгу ли или документ особой государственной важности, и на хитрую усмешку Бертрама отвечал совершенно спокойной улыбкой. Баррет один раз спросил его напрямую:

— Это правда, что вы с королевой?..

— Что мы — что? — уточнил Генри.

— Ну… Ты понял, — не очень вразумительно пояснил Эдвард.

— Нет, — ответил Генри, — не понял.

Баррет только кивнул и больше вопросов не задавал, а Генри продолжил приходить в кабинет королевы — «просто так».

Иногда его так и подмывало спросить, что она думает по поводу слухов. Но Генри боялся. Ему бы очень хотелось увидеть, как она смутится и запнется, хотя бы на мгновение.

Но он знал, что этого не будет.

***

Джоан все время ела. Генри приходил где-то после завтрака — один из столов был заставлен блюдами с остатками различных яств. Но в течение дня слуги приносили все новые и новые блюда — и Джоан методично уничтожала все. Делала она это так же сосредоточенно, как и остальные дела, хотя и не отвлекаясь от своего основного занятия. Просматривая документы, архивы, справочники и трактаты, Джоан неизменно что-нибудь жевала. При этом Генри не заметил, чтобы это хоть как-то сказывалось на ее комплекции — королева оставалась такой же стройной и гибкой.