Дождь - [6]

Шмякнувшись об стену, тряпка замерла на какое-то мгновение, после чего упала на спинку дивана. На выцветшем рисунке обоев остался влажный след причудливой формы.

— Ну почему не я а?! — возведя глаза к потолку, крикнул я с упреком.

Не верить бабе Мане не было никакого резона. Продолжавшее вещать центральное телевидение подтвердило рассказанные ею сведенья. Исландия, Норвегия, Финляндия, Россия имели максимальное количество зарегистрированных случаев изменения людей. Япония, Корея и Китай, включая часть населения Тихоокеанских островов, так же подверглись изменениям, правда в меньшей степени. Австралия вообще не зарегистрировала ни одного случая, а в Северной Америке общее количество одаренных не превысило одного процента.

— Грядет передел мировой политической карты мира! Ядерная война! — громкие лозунги то и дело звучали с экрана работающего 24 часа в сутки телевизора.

— Ну почему? — жалел я сам себя, отчетливо понимая, что если бы оказался среди счастливчиков, то проблема с неоперабельным раком решилась бы сама собой.

Пребывая в угнетенном состоянии, в мыслях я опять вернулся к тому мужику, что на вокзале как-то лечил чужие порезы. Сообразив, что ничего не знаю о том, кто и что может лечить, а главное, что надо, для того, чтобы Альфа вылечил меня, я стал собираться на улицу. Помимо бабы Мани были и другие люди, куда более информированные об истинном положении дел в нашем городе.

* * *

Усевшись за столик кафе, я невольно откинулся на спинку пластикового кресла. От столешницы тянуло тухлятиной, грязная тряпка уборщицы помимо разводов оставила после себя еще и терпкий запах.

— И тебе значит не повезло, — Толик, бывший старший охраны ночного клуба, был не брит и помят.

— Ты о чем? — еще не отойдя от шока, что кореш пришел в похмельном состоянии, переспросил я.

— Да Альфы эти, думал если не мне, так хоть тебе повезет, — разговор начался немного не связно, но на интересующую меня тему.

— Я вот и хотел узнать, может есть в городе кто лечит теперь… — не дослушав мои слова, Толик отрицательно покачал головой, заставив умолкнуть на полуслове.

— Если кто и лечит, то только своих, тех кто в роду, — глотнув мутного пива, непонятно объяснил он.

— В роду? — подумав, что ослышался, я переспросил, не понимая, при чем здесь родственники.

— В роду, — подтвердил Толян, и видя мое недоумение, поделился тем, о чем успел узнать, пока его не турнули с прежней работы.

Самым важным оказалось то, что Альфы не равны между собой. Телесное здоровье и возможность залечивать свои раны была присуща любому Альфа, только вот силой все обладали разной, как и скоростью заживления своих ран. Помимо этого существовали и другие способности, но проявлялись они у очень ограниченного количества одаренных. Лечение посторонних было одним из таких проявлений, впрочем точной информацией о том, кто и что конкретно может, наверное не обладал ни один разумный на всей планете.

Объединяясь с себе подобными, одаренные стали именоваться «родом», усиливая таким образом друг друга. Со слов кореша стало известно, что в городе уже сформировалось более сотни родов, на текущий момент занимавшиеся лишь тем, что собирали одаренных под свои знамена. По первому впечатлению, чем многочисленнее оказывался род, тем большие возможности открывались перед его членами в будущем. Но информации о том, что происходит внутри самого рода, Толик не знал.

— Поверь мне, еще неделя или две и город вздрогнет, когда Альфы начнут его делить, — ополовинив третью кружку пива, язык Толяна начал заплетаться.

Принятое на старые дрожжи, пиво развезло некогда непьющий организм спортсмена. Попытавшись продолжить разговор, я был вынужден отказаться от этой идеи. Сто двадцати килограммовое тело навалилось на стол, заставив ножки мебели жалобно скрипнуть по кафельному полу. Свою кружку я не осилил даже на четверть, отставив ее подальше, задумался, что теперь делать с сомлевшим парнем.

— Всем сидеть! — в ворвавшихся с улицы парнях без труда угадывались Альфы: — это проверка, оставаться на местах!

Вместо ножа, в руках одного из завалившихся в кафе людей, появилась лента с одноразовыми шприцами. Двоих, дернувшихся качать права по пьяни, приложили ударами по голове, лишившиеся сознания распластались на полу и стали первыми, у кого взяли кровь. Еще одна компашка из четверых мужиков послушно закатала рукава.

Мою попытку привстать и объяснить, что мой кореш пьян, оборвали простым нажатием ладонью на плечо. Придавленный чужой силой, я не мог даже трепыхнуться. Подойдя к нашему столу, парень, берущий кровь, замер в нерешительности. В его руках остался только один шприц, а «клиентов» было двое.

— Коли здорового, — посоветовал Альфа своему корешу, презрительно кивнув на меня: — этот вообще немощь, с костылями ходит.

Отдернув рукав кожаной куртки, парень ловко воткнул иглу Толику в вену. Набрав полный тюбик, он включил ультрафиолетовую лампу, используемую обычно для проверки денег на подлинность, и принялся рассматривать бурую кровь на просвет.

— Есть! Этого берем! — кивнув стоявшим у входной двери здоровякам, «доктор» повернулся ко мне.