Дождь - [4]

— Эй инвалид, деньги за проезд! — судя по интенсивности тычков в плечо, это было не первое ко мне обращение.

— Да отстань ты от калеки, — сидевший с другой стороны прохода у окна мужчина, подал недовольный голос.

— Пускай тогда выходит! — собиравшая плату за проезд тетка не захотела просто так отступать.

— У меня есть, я сейчас, — спросонок промямлил я, запустив руку во внутренний карман куртки.

Кондуктор приободрилась, как только увидела деньги. Отсчитав сдачу, двинулась по проходу, проверяя остальных пассажиров. Обратив внимание на заступавшегося за меня мужика, отметил, что он, судя по сапогам «бродням» и чехлу с ружьем, охотник.

— Спасибо, — сказал я, поймав его взгляд.

Чуть дернув плечом, тот отвернулся, поджав губы. Пушистая лайка вильнула хвостом, продолжая лежать у ног хозяина и смотреть на меня желтыми глазами. Пяти минут в гляделки оказалось достаточно, чтобы на моем лбу выступили капельки пота, а тело прошиб озноб. Отвернувшись, я уткнулся головой в прохладное стекло. Жуть, навеянная не моргающими желтыми глазами животного, поселила в моей груди страх. Я никогда не боялся собак, испытанное чувство было внове и явно свидетельствовало о том, что я совсем «сдал».

— Куда прешь, на контроль! Я сказал на контроль! — стоило электричке прибыть на вокзал, как стоящий на перроне шум резанул по ушам.

Болезненно поморщившись, я неспешно двинулся в сторону города. Опираясь подмышками на костыли, я двигался медленно и имел возможность рассмотреть происходящее впереди. Сказать, что я был удивлен, это все равно, что вообще ничего не сказать. Поперек перрона был установлен забор, кривоватость секций и не успевшие заржаветь свежие следы от сварки говорили о том, что вся конструкция появилась совсем недавно. Единственный проход перегораживали четверо парней, при взгляде на которых сразу же вспомнилась та парочка, что ограбила на моих глазах поселковый магазин. Такие-же крепкие, пышущие здоровьем, ко всему прочему презрительно относящиеся к фильтруемому людскому потоку.

Еще немного пройдя вперед, я остановился, разглядев из-за поредевших передо мной спин то, чем занимались эти ребята. У каждого в руках был нож, прибывшие на станцию пассажиры электрички безропотно подставляли запястья, для того чтобы получить порез от стального лезвия. Я оказался не единственным человеком, застывшим в ступоре от увиденного.

— О! Похоже новенькие, — окинув взглядом мнущихся людей, один из четверки залихватски свистнул.

На резкий звук появились трое, один из которых выделялся возрастом и холодным взглядом. Оглянувшись, я успел заметить, как с легкой грацией еще двое запрыгнуло на перрон за нашими спинами. Отрезавшие гипотетическую возможность отступления и встретившись с моим ошарашенным взглядом, молодые «бычки» заухмылялись.

— Внимание, это стандартная проверка, подходим по одному, оказывать сопротивление не надо, — как я и предполагал, главным был тот, что постарше.

Окинув нерешительных людей взглядом, его лицо искривилось в раздраженной гримасе. Не дожидаясь команды, молодые парни двинулись вперед, хватая пассажиров по одному. Судя по тому, с какой легкостью каждый из них удерживал сопротивляющихся, силы у ребят было на пятерых.

— Твари! — схваченная одной из первых, зло выкрикнула одутловатая тетка.

Удар, последовавший вслед за прозвучавшим оскорблением, был настолько быстр, что смотря во все глаза на происходящее, я едва сумел различить смазанное движение руки. Рухнувшее на асфальт, тело тетки стало похоже на куклу, с растрепанными волосами и безвольными конечностями. Крови не было, выпавшее из сумки и покатившееся по перрону яблоко было раздавлено ребристой подошвой ботинка одного из стоявших в оцеплении. Милиции нигде не наблюдалось.

— Комар, ты опять за свое, — выразил недовольство старший и повернувшись к нам, добавил: — для тех кто еще не в курсе, мы Альфы, обращаться только так и никак не иначе. Подходим по одному!

Возобновившийся процесс проверки позволил мне досмотреть процедуру до конца. После того, как лезвие наносило неглубокую рану, человека удерживали в неподвижности, наблюдая за кровью. Спустя секунд пять или десять, интерес к проверяемому угасал, а подошедший еще один крепыш, небрежно хлопал по открытой ране ладонью. Судя по тому, как прошедший проверку молодой парень начал неверяще крутить запястьем, рана каким-то образом затягивалась, не оставляя после себя никакого следа.

— Эй, с собакой, ты наш? — чуть прищурившись, громко спросил старший.

Охотник, вступившийся за меня в электричке, тоже оказался среди немногочисленных пассажиров, замешкавшихся перед проверкой. Переведя на него свое внимание, я невольно опустил глаза вниз, расслышав утробное рычание. Рядом с ногой мужчины стояла не лайка, а что-то невообразимое. Выдвинутая вперед челюсть оказалась усеяна острыми как иглы зубами в несколько рядов, глаза прикрывала роговая пластина, шерсть слиплась, образовав блестящие чешуйки, некогда весело закрученный пушистый хвост распрямился, превратившись в острую косу, рассекающую воздух с характерным свистом.

Подняв глаза на охотника, я с изумлением смотрел, как закатавший рукав своей куртки мужчина провел по коже запястья собственным ножом. Багровая полоса не успела набухнуть кровью, как спустя пару секунд поблекла, а еще через мгновение уже ничего не напоминало о затянувшемся на моих глазах глубоком порезе. Убрав оружие в ножны, охотник с вызовом посмотрел на молодых пацанов.