Дождь - [8]

— Вылечили, — согласился я, чтобы хоть что-то сказать.

— В холопы пошел, ну да правильно, молодой еще, — с непонятным выражением проговорила она.

— В холопы… — мне едва удалось себя одернуть, чтобы вопросительные интонации не слетели с языка, голос остался нейтральным, судя по отстраненному взгляду бабы Мани, она ничего не заметила.

— Хоть поживешь, в родах о своих заботятся, — старушечий голос перешел на невнятное бормотание.

Поспешив скрыться, я юркнул в подъезд, отгородившись от улицы и спятившей бабки железной дверью. Лифт, без которого за последний месяц я не представлял для себя жизни, остался где-то на верхних этажах. Легко, как в былые годы, я взбежал на три лестничных пролета, на ходу достав из кармана связку ключей от квартиры.

Энергия кипела во мне, даруя подвижность и силу. Скинув всю одежду в крохотной прихожей, остался в одних трусах и прошел в центр комнаты. Первый комплекс, самые простые, базовые стойки и переходы, я буквально упивался радостью от возможности снова выполнять привычные движения. Медленно, прорабатывая каждое напряжение мышц, лелеемая в последнее время мечта осуществлялась. Вбитые много лет назад рефлексы пробуждались, не требуя участия мозга для своего исполнения. От тела шел сухой жар, закрыв глаза, я полностью отдался во власть тренировки.

* * *

Скрежещущий звук металла сменился грохотом в прихожей. Не понимая спросонок происходящего, попытался встать но лишь заметил смазанную тень и брызнувшие из глаз искры.

— Полегче Умар, не убей, — раздающиеся голоса звучали как сквозь вату.

— Встать! — судя по интонациям говоривший кричал, но мне казалось, что звук идет откуда-то издалека.

Мое тело вновь меня не слушалось. Пропущенный в ухо удар имел место быть, но это не могло повлиять на исчезнувшую чувствительность в моих конечностях. Я опять был калекой, вчерашнее просветление осталось лишь в памяти и сегодня виделось дурным сном от судьбы насмешницы.

Не заморачиваясь одеванием на тело одежды, голого, меня выволокли из квартиры и потащили по лестничным пролетам. Никого не заботили наносимые телу повреждения от ударов по бетонным ступеням и железным перилам. Шутки о том, что некий Умар опять перестарался были основной темой трепа между схватившими меня Альфами. То, что это были одаренные, я понял сразу, едва сознание чуть прояснилось. Что им от меня было надо, оставалось только догадываться. В багажнике машины было просторно, ухабистая дорога заняла минут десять.

— Чей холоп? — первый же вопрос, заданный главным, расставил все на свои места.

Давно уже не используемое в современном мире слово, как впрочем и слово род, всплыло в моей памяти, четко ассоциируясь с бабкой Маней. Раньше я не задумывался о том, на что она живет, после того, как государство перестало платить пенсию, а в магазинах взвинтили цены в десятки раз. Несложные умозаключения навели на очевидную догадку о ее доносительстве. Взглянув снизу вверх на крепкого мужика, равнодушно рассматривающего лежащее на бетонном полу голое тело, я решил для себя, что он состоит в роду, под которым находился мой район города.

— Ничей, — мой голос прозвучал хрипло, с кашлем.

Мне не поверили, а неспособность ног и рук держать тело в вертикальном положении списали на последствия силового задержания. Вопросы чередовались с избиением, цвет крови в ночи казался черным, резанные раны вдоль всего тела не спешили затягиваться. Через какое-то время главный достал пистолет и выстрелил в мою голову. И без того заполошно бьющееся сердце затрепыхалось и спустя пару секунд остановилось. Сказав, чтобы «здесь» убрали, главный с компаньонами ушел, назначив двоих.

— Через пару часов закоченеет, кровь засохнет, да и нести удобнее, — демонстрируя глубокое понимание процесса, один из оставшихся предлагал напарнику переждать необходимое время в тепле салона автомобиля.

Спустя еще пять минут я остался один. В цехах заброшенного завода гулял ветер, крупные хлопья снега сбивались в маленькие сугробы. Образовавшиеся в углах помещений светлые пятна, подсвечивали ночную темноту. Несмотря на остановившееся сердце и развороченные мозги, я продолжал мыслить, что было не свойственно мертвецу. Прислушавшись к себе, испытал привычное чувство отсутствия отклика у тела.

Накатившая апатия не препятствовала начавшемуся на автомате процессу циркуляции воображаемой энергии. Упругий и теплый «мячик» принялся гулять по коченеющей плоти, возвращая тепло в мертвое тело. Спустя несколько минут, сердце с перебоями принялось качать кровь, упорядочив свой ритм и интенсивность еще минут через десять. Несмотря на темноту, я видел затягивающиеся раны и пропадающие с тела гематомы. Что происходило с моим черепом я не видел, и, почему-то, совсем не хотел об этом думать. Еще через сорок минут я смог самостоятельно встать на ноги.

Первая мысль, дождаться когда Альфы придут за трупом и отомстить, была признана не оптимальной. То появляющиеся, то пропадающие силы, не внушали уверенности в самом себе. Тем более, что противников было больше одного, что делало результат схватки трудно прогнозируемым.

«— Да мне и с одним-то наверное не справиться», — выбираясь через оконный проем цеха, одернул я собственную самоуверенность.