Доверенное лицо - [61]

Д. обратился к двум спинам за столом:

— Кто из вас мистер Бейтс?

Оба обернулись. Один из них был Л.

— …что вы поработаете на славу, — надсаживался оратор у окна. — Будьте уверены, что угольная компания Бендича умеет держать свое слово!

— Я Бейтс, — сказал второй.

По озадаченному виду Л. он понял, что тот не узнал его. Д. сказал:

— Я вижу, что с агентом мятежного генерала вы уже познакомились. Теперь послушайте меня, мистер Бейтс.

Тут лицо Л. прояснилось, улыбка скользнула по его губам, веко дернулось — он узнал Д. Оратор обернулся и спросил:

— В чем дело?

Д. объяснил:

— В том, что этот уголь пойдет не в Голландию, как записано в контракте. У него совсем другой адрес.

Он смотрел на Бейтса, моложавого человека с романтическим чубом надо лбом и безвольным ртом.

Бейтс сказал:

— А я тут при чем?

— Люди вам верят, я полагаю. Скажите им, чтоб они не спускались в шахту.

— Постойте, постойте, — вмешался уполномоченный Бендича.

Д. продолжал:

— Ваш профсоюз торжественно заявил, что никогда не станет помогать мятежникам.

— Уголь для Голландии, — сказал Бейтс.

— Это ширма. Наше правительство поручило мне закупить ваш уголь. Вот этот человек позаботился, чтобы у меня выкрали доверенность на сделку.

— Он сумасшедший, — убежденно объявил уполномоченный, то поднимаясь, то опускаясь на носках. — Джентльмен, которого он обвиняет, — друг лорда Бендича.

Бейтс беспокойно заерзал в кресле.

— Что я могу сделать? — сказал он. — Это дело правительства.

Л. мягко сказал:

— Я знаю этого человека. Он фанатик и его ищет полиция.

— Надо послать за констеблем, — подхватил уполномоченный.

— У меня в кармане револьвер, — сказал Д. Он не сводил глаз с Бейтса. — Я знаю, что значит для ваших шахтеров год работы. Но для нас это — смерть. И ваши люди погибали у нас, слышали?

Внезапно Бейтс взорвался:

— Какого черта я должен верить вам? Уголь предназначен для Голландии. — У него было неуверенное произношение ученика вечерней школы. Он выбился из низов, это было видно, и старался скрыть следы своего плебейского происхождения. Он добавил: — И ничего подобного я не слышал…

Но Д. почувствовал, что Бейтс заколебался. Над безвольной отвислой губой лихой чуб Бейтса выглядел фальшиво, как парик, надетый актером, чтобы подчеркнуть решительность и боевитость своего персонажа — качества, каковыми Бейтс явно не обладал.

— Если вы не хотите им сами сказать, то скажу я.

Человек в гетрах бросился к двери. Д. остановил его.

— Сядьте. Позовете полицию, когда я кончу. Я ведь в ваших руках, так? Можете спросить этого джентльмена, в скольких смертных грехах меня обвиняют, а то я уж сам начинаю забывать: фальшивый паспорт, кража автомобиля, незаконное хранение оружия. А теперь еще добавится подстрекательство к мятежу.

Он подошел к окну и крикнул:

— Товарищи! — Он увидел в толпе старого Джарвиса, скептически посматривающего на него. Внизу стояло человек полтораста. Добрая половина уже разошлась по домам с приятным известием. — Я должен поговорить с вами.

Кто-то выкрикнул:

— Зачем?

Он сказал:

— Вы не знаете, куда пойдет этот уголь.

У шахтеров был веселый, торжествующий вид.

— На Северный полюс, — ответил какой-то шутник.

Д. сказал:

— Его отправят вовсе не в Голландию…

Люди начали расходиться. Да, он читал лекции, но никогда не был митинговым оратором. И не зная, как удержать толпу, крикнул:

— Черт побери, да послушайте вы! — Он схватил со стола пепельницу и грохнул ею по оконному стеклу.

— Эй, — крикнул Бейтс возмущенно, — это собственность гостиницы.

Звон разбитого стекла заставил всех обернуться. Д. сказал:

— Вы хотите добывать уголь, чтобы им убивали детей?

— Ладно, заткнись! — угрюмо ответил кто-то.

— Я знаю, как это важно для вас. Но для нас это — все. — Краем глаза он видел в зеркале отражение лица Л., самодовольного, невозмутимо ожидающего, пока он закончит. Теперь уже будь, что будет. Он крикнул:

— Почему им нужен ваш уголь? Потому что наши шахтеры не хотят на них работать. Горняков расстреливают, но они не работают…

Он снова заметил в толпе старого Джорджа Джарвиса, стоящего немного в стороне, недоверчивого, не верящего ни единому его слову. Кто-то крикнул:

— Послушаем Джо Бейтса.

В толпе подхватили: «Джо Бейтс, давай!»

Д. сказал:

— Дело за вами, — и повернулся к профсоюзнику.

Человечек в гетрах, похожий на агента по продаже недвижимости, пригрозил:

— Уж я постараюсь, чтобы вы получили за это шесть месяцев отсидки.

— Старайтесь, — сказал Д.

Бейтс нехотя подошел к окну. Он манерно вскинул голову, отбрасывая со лба непокорную прядь, и Д. подумал, что это движение, скопированное у профсоюзных лидеров, наверное, единственная смелость, на какую он способен. Бейтс сказал:

— Друзья! Мы услышали очень серьезное обвинение.

Неужели все-таки не побоится, не свернет в кусты?

— Милосердие начинается дома! — взвизгнула какая-то женщина.

— Наверное, — сказал Бейтс, — самое правильное, что мы можем сделать, — это потребовать решительного заверения от уполномоченного лорда Бендича в том, что уголь идет в Голландию и только в Голландию.

— Что толку в его заверениях? — вставил Д.

— И если он подтвердит это, мы можем с чистой совестью спускаться завтра в шахту.