Достойное общество - [80]

Шрифт
Интервал

Можно предположить, что люди, готовые к благотворительности из чисто альтруистических побуждений, должны настаивать еще и на анонимном характере пожертвования. Это освобождает получателя от необходимости выражать благодарность, но не решает проблемы. Проблема заключается в чувстве благодарности, а не в словах, в которых ты можешь ее высказать. Получатели анонимных даров чаще всего освобождаются от необходимости выразить свою благодарность, но не от необходимости ее ощущать. Проблема состоит в необходимости признать, что ты находишься в положении настолько более низком, что не можешь даже ответить на ту доброту, которую проявили по отношению к тебе. Более того, донаторы и вовсе не нуждаются в каких бы то ни было формах благодарности за свои благодеяния. Этот принцип заложен в самой основе благотворительности, и потому проблему невозможно решить даже через анонимность пожертвований. Эгоистичных донаторов можно отблагодарить, альтруистичных нельзя. Люди охотнее получат дар от человека, кому они хоть что-то смогут дать взамен, чем от человека, которому ничего дать невозможно.

Парадокс милосердия доказывает, что общество милосердия даже в идеальном своем виде, то есть будучи основано на чистом желании помочь ближнему, не скомпрометированном даже легким привкусом эгоизма, не свободно от оскорбительных или даже связанных с унижением аспектов, и именно из‐за чистоты мотивов тех людей, которые проявляют милосердие. Более того, нет никакой уверенности в том, что подобное общество сможет избегать унижения лучше, чем общество милосердия, в котором донаторы исходят из эгоистических интересов.

Здесь мы объединили две проблемы: тип бюрократии, которым должно обладать общество для того, чтобы являться достойным, и связь между зависящим от бюрократии обществом всеобщего благосостояния и обществом достойным. Эти проблемы мы прояснили через сопоставление тех способов, которыми общество всеобщего благосостояния и общество милосердия пытаются решать вопрос с унизительной ситуацией бедности.

Общество всеобщего благосостояния и общество милосердия можно сопоставлять по множеству разных позиций: по эффективности, по объемам помощи, даже по ее целям. Впрочем, я сосредоточил внимание только на одном из них – на унижении. Если общество всеобщего благосостояния и выиграло это состязание, то исключительно по очкам, а не нокаутом. Я имею в виду, что общество милосердия не обязательно становится недостойным в силу унизительных практик подаяния, тогда как достойное общество не обязательно будет представлять собой общество всеобщего благосостояния, но может существовать и в форме общества милосердия.

Глава 15

Безработица

Должна ли в достойном обществе отсутствовать безработица? На первый взгляд кажется, что безработицу имеет смысл обсуждать вместе с бедностью, поскольку безработица есть отсутствие работы, которая позволяет получать доход. Быть безработным плохо не потому, что у тебя нет работы, а потому, что ты ничего не зарабатываешь. Таким образом, может показаться, что работа есть только способ добывать средства к существованию, а вовсе не та значимая ценность, которую должно гарантировать достойное общество. Доход следует гарантировать для того, чтобы предотвратить бедность, однако занятость представляет собой всего лишь одно из средств к решению этой проблемы.

Но так ли это? Не является ли вынужденная безработица унизительной сама по себе? И только ли экономические и социальные последствия безработицы унижают человека?

Всеобщая декларация прав человека, великодушный документ, которым Организация Объединенных Наций облагодетельствовала все человечество, гарантирует каждому индивиду право на труд: не только на социальную безопасность вкупе со всеми остальными социальными и экономическими правами, которые на языке этого документа «необходимы для его достоинства» (статья 22), но и четко прописанное право на труд (статья 23)47. Таким образом, труд представляет собой не только средство обеспечить себе достойное существование, но и ценность в себе и по своей природе. Общество, уважающее права человека, обязано обеспечить каждого своего гражданина работой, даже если его социальные права могут быть гарантированы за счет пособия по безработице. Право на труд, гарантированное декларацией, включает свободный выбор профессии, а также справедливые и достойные рабочие условия. Здесь и сейчас нас интересует следующий вопрос: является ли труд жизненно необходимым условием для обеспечения человеческого достоинства, условием, которое не может быть отнято у людей, желающих работать, без того, чтобы они при этом не почувствовали себя униженными? Более современная версия того же вопроса выглядит следующим образом. Предположим, что существует некое развитое общество, в котором уровень безработицы постоянно колеблется в районе 10%-ной отметки. При этом выплачиваются пособия по безработице, а у безработных есть возможность находить приработки для того, чтобы жить не только на пособие, так что их общий заработок соответствует заработку занятых на производстве неквалифицированных рабочих. Должны ли мы в таком случае отказывать этому обществу в праве называться достойным на том основании, что его социальное устройство включает принятие унизительной ситуации, связанной с недостатком рабочих мест (как то определяется во Всеобщей декларации прав человека)? Может ли общество считаться достойным только в том случае, если оно обеспечивает полную занятость или в крайнем случае только временные перебои с наличием достаточного количества рабочих мест?


Рекомендуем почитать
К освободительным технологиям

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Демократический централизм - основной принцип управления социалистической экономикой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Советское избирательное право 1920-1930 годов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Классовая борьба. Государство и капитал

Книга дает марксистский ключ к пониманию политики и истории. В развитие классической «двуполярной» диалектики рассматривается новая методология: борьба трех отрицающих друг друга противоположностей. Новая классовая теория ясно обозначает треугольник: рабочие/коммунисты — буржуазия/либералы — чиновники/государство. Ставится вопрос о новой форме эксплуатации трудящихся: государством. Бюрократия разоблачается как самостоятельный эксплуататорский класс. Показана борьба между тремя классами общества за обладание политической, государственной властью.


Счастливый клевер человечества: Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства

Почему одни страны развиваются быстрее и успешнее, чем другие? Есть ли универсальная формула успеха, и если да, какие в ней переменные? Отвечая на эти вопросы, автор рассматривает историю человечества, начиная с отделения человека от животного стада и первых цивилизаций до наших дней, и выделяет из нее важные факты и закономерности.Четыре элемента отличали во все времена успешные общества от неуспешных: знания, их интеграция в общество, организация труда и обращение денег. Модель счастливого клевера – так называет автор эти четыре фактора – поможет вам по-новому взглянуть на историю, современную мировую экономику, технологии и будущее, а также оценить шансы на успех разных народов и стран.


Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация

Издание включает в себя материалы второй международной конференции «Этнические, протонациональные и национальные нарративы: формирование и репрезентация» (Санкт-Петербургский государственный университет, 24–26 февраля 2015 г.). Сборник посвящен многообразию нарративов и их инструментальным возможностям в различные периоды от Средних веков до Новейшего времени. Подобный широкий хронологический и географический охват обуславливается перспективой выявления универсальных сценариев конструирования и репрезентации нарративов.Для историков, политологов, социологов, филологов и культурологов, а также интересующихся проблемами этничности и национализма.


История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.


Моцарт. К социологии одного гения

В своем последнем бестселлере Норберт Элиас на глазах завороженных читателей превращает фундаментальную науку в высокое искусство. Классик немецкой социологии изображает Моцарта не только музыкальным гением, но и человеком, вовлеченным в социальное взаимодействие в эпоху драматических перемен, причем человеком отнюдь не самым успешным. Элиас приземляет расхожие представления о творческом таланте Моцарта и показывает его с неожиданной стороны — как композитора, стремившегося контролировать свои страсти и занять достойное место в профессиональной иерархии.


Чаадаевское дело. Идеология, риторика и государственная власть в николаевской России

Для русской интеллектуальной истории «Философические письма» Петра Чаадаева и сама фигура автора имеют первостепенное значение. Официально объявленный умалишенным за свои идеи, Чаадаев пользуется репутацией одного из самых известных и востребованных отечественных философов, которого исследователи то объявляют отцом-основателем западничества с его критическим взглядом на настоящее и будущее России, то прочат славу пророка славянофильства с его верой в грядущее величие страны. Но что если взглянуть на эти тексты и самого Чаадаева иначе? Глубоко погружаясь в интеллектуальную жизнь 1830-х годов, М.


Появление героя

Книга посвящена истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века: времени конкуренции двора, масонских лож и литературы за монополию на «символические образы чувств», которые образованный и европеизированный русский человек должен был воспроизводить в своем внутреннем обиходе. В фокусе исследования – история любви и смерти Андрея Ивановича Тургенева (1781–1803), автора исповедального дневника, одаренного поэта, своего рода «пилотного экземпляра» человека романтической эпохи, не сумевшего привести свою жизнь и свою личность в соответствие с образцами, на которых он был воспитан.