Достопамятные деяния и изречения - [35]
Философ с таким же именем был подвергнут пыткам тираном Неархом по подозрению в заговоре с намерением убийства. И у него выведывали имена соучастников. А он, превозмогая боль, заявил, что готов по секрету сообщить все сведения, но только одному человеку. Когда его освободили от пут и к нему подошел тиран, он приблизил уста к его уху и потом сжал его зубами не отпускал, пока тот не испустил дух.
В стойкости такого рода с ним соперничает Анаксарх. Его пытал кипрский тиран Никокреонт, но никакими розгами не смог добиться желаемого и сам в свою очередь стал ощущать себя под пыткой. Тогда он пригрозил Анаксарху, что отрежет ему язык, на что тот ответил: «Давай, женоподобный мальчишка, эта часть моего тела уж во всяком случае не попадет под твою власть». А потом сам откусил свой язык и выплюнул его в открытый от гнева рот тирана. Так вот этот язык затронул многих, и прежде всего царя Александра, потому что тем самым он получил самое мудрое и красноречивое объяснение положения земли и моря, движения звезд и, наконец, природы мира. Смерть оказалась более славной, чем расцвет, потому что такая храбрость в конце жизни лишь подтвердила значимость деятельности и не только украсила Анаксарха при жизни, но и после гибели возвратила ему славу.>[210]
Да и тиран Гиероним совершенно напрасно изнурял руки, пытая Феодота, высокочтимого мужа. Он наконец истрепал все розги, расслабил веревки, высвободил дыбу, остудил горячие плиты и тогда только сумел добиться, чтобы тот назвал имена заговорщиков. Но в качестве главного Федот назвал преданного тирану телохранителя, на которого и пала вся тяжесть единовластия. И таким образом, благодаря своей выдержке, он сохранил в тайне то, что следовало, и вынудил Гиеронима наказать того, кого он считал другом.>[211]
Говорят, что у индийцев в ходу следующее упражнение в терпении, а именно, некоторые из них всю жизнь проводят обнаженными, либо укрепляя свои тела ледяным холодом Кавказских гор, либо подставляя их огню без единого стона. Не меньшую славу они снискали за их презрение к боли, за что и получили имя мудрецов.>[212]
Эти примеры возникли из благородных и разумных сердец, но не менее удивителен случай, что произошел с душой раба. Какой-то раб из варваров, разозлившись на Гасдрубала за то, что тот уничтожил его хозяина, неожиданно напал на него и убил. Его нашли, подвергли всякого рода пыткам, но он так и умер с радостным выражением лица от сознания свершившейся мести.>[213]
Доблесть не привередлива. Она скорбит по живым умам, которые жаждут ее прихода, предлагает им себя щедро, без всякого недовольства или предпочтения одних другим. Она равно доступна всем, она отвечает страстным желаниям, но не ценит знатность и, привлекая добрых людей, оставляет тебе бремя испытания себя самого: справится ли твоя душа или не выдержит.
О тех, кто родились в скромности и стали знаменитыми
4. Предисловие. Вот и получается, что некоторые, рожденные в небогатых семьях, поднимались до величайшей знатности, и наоборот, плод родовитейшего древа впадал в бесчестие и свет, полученный им от предков, обращал в темень. Это лучше объяснить на подходящих примерах. Начну с тех, которых изменение к лучшему привело к благородным качествам.
4.1. Колыбель Тулла Гостилия помещалась в крестьянской лачуге, и детство его прошло среди домашнего скота, который ему пришлось пасти. В расцвете лет он стал во главе Римской империи и вдвое раздвинул ее границы. А в старости, украшенный самыми выдающимися наградами, был вознесен на вершину величия.>[214]
4.2. Но Тулл представляет собой удивительный пример из нашей отчизны, а Фортуна принесла в наш Город Тарквиния>[215], который сосредоточил в своих руках всю власть. Он был чужой, поскольку происходил из Этрурии, и еще более чужой, потому что родился в Коринфе да еще в семье торговца, чем и вызывал презрение, и, конечно, стыдился своего отца, которого сослали в изгнание. Но его собственная решительность проложила ему дорогу к славе вопреки всякой зависти. Он расширил границы, привлек новых жрецов к культам богов, увеличил число сенаторов, пополнил сословие всадников и, в завершение своих дел, убедил общество в том, что нет ничего постыдного в избрании царя из окрестных народов и что это ничуть не хуже, чем избирать из своей среды.
4.3. Фортуна словно бы показала свои силы в отношении Тулла, отдав ему, рожденному рабыней, этот Город. Он счастливо правил много лет, четыре раза принес очистительные жертвы, трижды праздновал триумф. Надпись на памятнике ему убедительно рассказывает, откуда он пришел и чего достиг, о его рабском прозвище и о нем как царе.>[216]
4.4. А вот еще впечатляющий шаг, который сделал Варрон от мясной лавки отца к консульству. И ведь понимала Фортуна, что недостаточно наградить двенадцатью фасциями того, кто вскармливался в самом ничтожном окружении, а потому даровала ему в коллеги Луция Эмилия Павла. И до такой степени приняла она его, что, когда при Каннах по своей вине истощил он силы римского народа, а Павел, не желавший вступать в сражение, погиб, она возвратила Варрона в Рим живым и невредимым. Она еще привела к воротам сенат, который его, виновника ужасающего позора, поблагодарил за возвращение и привел к должности диктатора.
