Достоевский во Франции. Защита и прославление русского гения, 1942–2021 - [69]
В статье Сергея Фокина «Насекомым сладострастье: Об одном сверхъестественном совпадении между „Цветами Зла“ и „Братьями Карамазовыми“» рассматривается в компаративистской перспективе концепт человека-насекомого, независимо друг от друга представленный у Бодлера и у Достоевского, и его связь с силами зла. Подземное, отделенное от остального мира копошение насекомых в «Цветах зла» перекликается с метафорой насекомых, часто применяемой к семейству Карамазовых, в частности самим Митей в разговоре с Алешей. Фокин комментирует цитату из заметок Бодлера об «Опасных связях» Шодерло де Лакло, которая вынесена в заглавие сборника: «Революция была совершена сладострастниками»: «не добродетельными якобинцами, но либертинами-вырожденцами в духе де Сада» (с. 118). Вероятно, и Бодлер, и Достоевский видели ту энергию, которая способна совершить революцию, в силах зла, за пределами закона, морали, в процессе преодоления или даже преступления.
Марко Каратоццоло, славист из университета Бари (Италия), в статье «От божественного плута до шута: Исследование эволюции одного архетипа у Достоевского» прослеживает генеалогию образа шута в творчестве Достоевского в народной культуре, начиная с лубка и заканчивая комедией дель арте, а также в литературе — от Шекспира до Пушкина. В статье рассматривается развитие образа и его культурных вариантов на примере повести «Село Степанчиково и его обитатели» и романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы».
Юзеф Ферджани, специалист по литературе XIX и XX веков из Тулона (Франция), в 2016 году сам был организатором конференции, посвященной вопросам зла в литературе. В настоящий сборник вошла его статья «Когда добро превращается в зло: Безумие доброты в „Идиоте“ Достоевского». Образ князя Мышкина традиционно рассматривается с полярно противоположных точек зрения: князь-Христос или князь-Антихрист. Рассматривая природу смеха в романе, Ферджани отмечает, что персонажи в романе не смеются вместе с князем Мышкиным, но часто смеются над ним. Он констатирует, что Мышкин позволяет себе, христологической фигуре, быть смешным, а миру — поднимать Христа на смех. Этот мотив, по мнению исследователя, стал роковым в романе, и его изучение позволяет проследить путь зла, принесенного в Петербург, казалось бы, положительно прекрасным человеком.
Наталия Леклерк, организатор конференции и редактор сборника, выступает со статьей «„Игрок“: между болезнью и безумием: К метафизическому прочтению Достоевского». Как и в статье Фокина, здесь зло располагается в области импульсов человеческой натуры. Леклерк демонстрирует, как в романе «Игрок» мир рулетки, потенциально обещающий бунт против судьбы, олицетворяющий непокорность и желание взять судьбу в свои руки, сулящий всемогущество, манящий своей случайностью, становится дурной бесконечностью, адом, в котором герой заперт без возможности выхода и обреченный на вечное повторение.
Анн Пино, защитившая под научным руководством Бакеса докторскую на тему «Опыт и смысл обескорененности (déracinement) в романном творчестве Достоевского и Бернаноса», как и Леклерк, выступившая редактором сборника, в статье под названием «„Зачем?“, или Трагедия Ставрогина в принципе романной экономии „Бесов“» представляет силой зла, проникающей во всех персонажей романа, то ничто, которое вдыхает Ставрогин во всех окружающих.
Третья часть книги объединяет статьи связанные общей темой — «Называние зла: слово созидающее и воссоздающее». Ответ, который дает творчество Достоевского на вопросы, связанные со злом, авторы сборника полагают в трансцендентности. Без нее бессмысленна исповедь, призванная обезвредить зло, поскольку «я» исповедующееся должно преобразоваться в «я» кающееся, иначе исповедь сводится к констатации совершенного зла, как показывает исследовательница Достоевского из Нанта Жюстина Гамбер в статье «„Страшно впасть в руки Бога живаго“: Силы зла перед испытанием исповедью в романном творчестве Достоевского».
В статье «Голядкины, или Двойственность зла (по поводу „Двойника“ Достоевского» Катрин Жери из Парижа дает интересную интерпретацию проблеме идентичности Голядкина, предполагая, что параноидальная природа этого текста может отражать историческую эпоху и социокультурную среду, отмеченные страхом и недоверием, и что Достоевский описывает внутренний, личный опыт, отражающий опыт внешний и коллективный.
Луи-Тома Легерье в статье «Смысл зла как преображение священного в „Бесах“» представляет фигуру Ставрогина как фигуру в ауэрбаховском смысле. Он предлагает воздержаться от прочтения евангельской цитаты о бесах, вошедших в свиней, служащей эпиграфом к роману, с точки зрения религиозной морали. Вместо этого исследователь, опираясь в том числе на интерпретацию цитаты в монологе Степана Трофимовича, полагает в ней инструмент для познания настоящего, которое не может быть осмыслено в готовых категориях добра и зла, а может быть понято лишь исторически.
Еще одно философское переосмысление творчества Достоевского предлагает итальянская исследовательница Алис Гонзи в статье «Древо жизни / древо познания: (прото)экзистенциальные прочтения Достоевского», используя концепт первородного греха и опираясь на работы писателя и философа Бенжамена Фондана, наследующего Шестову, Кьеркегору и Ницше.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.