Достоевский (и еврейский вопрос в России) - [24]

Карамзин писал об Иване III, что тот «не любил дерзкой отважности; ждал случая, избирал время; не быстро устремлялся к цели, но двигался к ней размеренными шагами, опасаясь равно и легкомысленной горячности, и несправедливости». А что касается костров, которые запылали при нем, так ведь то сжигали жидов, совратителей от православной веры. Так говорили иерархи церкви, а зачем с ними спорить? Свои-то бабы все время рожают новых, а «иудино племя» и вовсе плодовитое.

Иван же III не только веру чтил, но и все православные обряды соблюдал, а если кто не так что делает, так вот он костер – готов; деревьев вот так много на Руси. Справедливости ради надо сказать, что жгли на кострах не только «иудино племя», попадали туда и католики, а временами и магометанам доставалось. Иван же III разделял людей непонятной ему иудейской веры на людей полезных для строительства государства – с ними он дела вел, торговлю чинил. Этих он приглашал на житье в Москву белокаменную; с ними дела делал, все, как и в иных странах и в иные времена, и поныне. Иудеи делились на полезных, дружественных и всяких иных прочих, на которых и падала палица, которые служили козлами отпущения. А развитие торговли, особенно с Крымским ханством, требовало не только толмачей, но и людей, знакомых с валютообменными операциями. А где же их взять, как не среди тех, кто по всему миру ездит. Иван же III, в случае необходимости, посылал своих прикормленных евреев послами в иные земли. В конце XV века (1474 год) послал своего еврея по имени Кокос «послом» к Крымскому хану, а настоящему послу своему – Беклемешеву – такое послание учинил: «Замолвите Кокосу жидовину от Великого князя… как еси наперед того нам служил и добра нашего смотрел, и ты бы и поныне служил нам, а мы аж даст Бог хотим тебя жаловати». Сей Кокос активно помогал русским купцам в Крыму, представляя их интересы перед Менгли Гереем – ханом крымским, – и содействовал освобождению русских пленников. А когда у Ивана III сын заболел, то к нему был приставлен лекарь Жидовин, из Венеции прибывший в Московское царство. А как не получилось излечить больного подагрой сына Ивана III – Ивана младшего, то сему лекарю было сделано послабление, как ученому человеку: на костре его не жгли, а просто голову отрубили при громадном стечении люда московского. А кабы получилось излечить, то был бы сей лекарь великим и нужным евреем. А как не получилось излечить, то народу показано было, как с плохими жидовинами расправляются.

Интересно то, что еврейские писатели оценивают сей факт казни лекаря-еврея как акт антисемитизма (см. Леон Поляков, «История Антисемитизма»). А какой же антисемитизм – обещал вылечить и не вылечил, вот и лишился головы. Такой факт юдофилами воспринимается как антисемитизм. Народ на таком случае приучается к «справедливому возмездию», а для «царской милости» сей эскулап вовсе и не иудей, а прежде всего лекарь из Венеции.

* * *

Начало XVI века в московском княжестве сопровождается бурными событиями: политическими и религиозными. Усиливается борьба за власть, а там, где борются за власть, там часто находят «еретиков». Как известно, Иван III был любвеобильный мужчина, не раз менял своих жен. У него были наследники и по линии Софьи Палеолог и по линии валажской принцессы Елены. Борьба за власть политическую сопровождалась борьбой за власть религиозную. В первые десятилетия XVI века борются два собора в поисках ереси. Ну а какая же ересь без жидовствующих! Собор открыл, что ересью охвачены все слои общества – вплоть до княжеских хором. В ереси были замешаны более полутора тысяч православных. Сектантство было жесточайшим образом подавлено. Открылось, что в этом участвовали литовские евреи, притом весьма активно. Наши «вечные друзья» литовцы и поляки как карал Иван Васильевич отступников – не разглядели, а его покровительство евреям было встречено в штыки. Есть летописные свидетельства того, как выжигалась ересь на Руси. 27 декабря 1504 года было великое сожжение еретиков, «того же лета князь великий Иван людей жег еретиков, развратников веры христианския многых».

В период правления Василия III Ивановича (1505–1533), Великого князя Владимирского и Московского, отношение к евреям на Руси было терпимым. В Москву евреи приезжали в основном как литовские и польские купцы. Их право посещения княжьего града определялось договорами Великого княжества Московского с Польшей[28].

Карамзин же пишет, что «сия жестокость скорее может быть оправдана политикою, нежели верою христианскою». Это была уступка мудрого правителя, собирателя земель православным церковным иерархом. Гонения, которым подверглись отступники веры в Московском княжестве, были синхронны с теми усилениями гонений иудеев в Восточной Европе. Желая же показаться святее папы римского, русский посол в Риме сделал официальное заявление: «Евреи для нас отвратительней всех, даже простое упоминание их имени внушает нам отвращение; мы не позволяем им приезжать в нашу страну, поскольку это мерзкие и злобные люди».

А при внуке Ивана III, в княжение Ивана Грозного, против исповедующих иудейскую веру гонения резко усиливаются. Однако было сделано и послабление для тех, кто готов был принять веру Христа. Усиление гонений на исповедующих иудаизм в известной мере объясняется тем, что в конце 1470 года в Новгороде произошло событие, которое в последующем будет именоваться «ересью жидовствующих». Новгородцы пригласили на княжение из Киева Михаила Олельковича. В свите Михаила Олельковича был ученый еврей Зхария, который совратил новгородских священников и привлек их к исповеданию своего учения. Иван Грозный вообще запретил пребывание евреев в стране и свободу передвижения торговых людей. В 1545 году в Москве были торжественно сожжены товары, привезенные еврейскими купцами из Литвы. Несмотря на запрет, Москву посещали, не только литовские купцы по разным торговым делам. Но для этого нужно было получить государственную проездную грамоту с особой «красной печатью».