Дощатовские трагедии - [8]
Андрей и Галя уходят.
МИТЯ. Танька, за сапогами стояла?
ТАНЯ. (за ширмой.) Не твое дело!
МИТЯ. Небось, гуляла всю ночь, да? Слышь, Снегурочка!
ТЕТЯ ПАША. Сорок лет — всё Снегурочка….
ТАНЯ. Помолчите, тетя Паша…
Маргарита меряет сапоги, плачет.
МИТЯ. Что, что, что тетя?
РИТА. (вытирает слезы.) Такие же хочу…
МИТЯ. Ну так сбегай!
РИТА. (плачет.) Кончились уже…
ТАНЯ. Маргарита Михайловна, там еще бананы продают, за углом.
Выскочила в одной комбинации, пробежала к ящику, взяла яблоко.
МИТЯ. Ух ты какая! (хохочет.)
ТЕТЯ ПАША. Все яблоки сожрут, ей богу!
РИТА. Тетя Паша, ей богу принесу второго января журнал! Посиди, солнышко, а? Бананов к празднику…
ТЕТЯ ПАША. Ишь!
МИТЯ. Давай я!
РИТА. Да будешь ли ты в конце концов спать сегодня? Тебе же ехать вот-вот!
Гудок машины.
РИТА. Татьяна, быстренько, вторая машина пришла! Ой, господи, мне опять не достанется!
Одевает шубу.
ТЕТЯ ПАША. Сорок лет, всё Снегурочка, а?
ТАНЯ. Тетя Паша, опять не прилетели тарелки?
РИТА. Таня, давай! Заявки на столе, я побежала!
ТЕТЯ ПАША. В тарелках что бы ты понимала…
ТАНЯ. А Дед Мороз где, Маргарита Михайловна?
РИТА. (она уже в дверях, в шубе.) Да Митьку, Митьку бери!
ТАНЯ. Да он в отрубе уже!
Из-за ширмы — храп.
Маргарита кидается за ширму.
РИТА. Да ведь минуту назад не спал! А ну, вставай! Вставай!
Хватает графин, выливает, бесполезно. Храп.
Да он еще добавил, а? Ну, конечно, его и развезло! А, господи, не достанется ведь мне, не достанется!
ТАНЯ. Я одна не поеду, что за глупости!
ТЕТЯ ПАША. Сорок лет — а всё Снегурочка!
ТАНЯ. Да замолчите вы!
ТЕТЯ ПАША. Сколько уж лет у нас работаешь, а все та же, все не меняешься!
РИТА. Мамочка, что делать, а? И нельзя одной, и так три жалобы, а в заявке — Дед Мороз и Снегурочка! Чтоб пусто было!
Смотрит на тетю Пашу.
Панечка, выручай!
ТЕТЯ ПАША. А?
РИТА. Оденься, а? Бананы там, а?
ТЕТЯ ПАША. Ей сорок лет, а она снегурочка, а мне шестьдесят — так я Дед Мороз, да?
Таня хохочет. Звонок.
РИТА. Ну? Ну? Ну7 Ой, здрасьте! Ну-ну! Сейчас! Прямо сейчас? Ну, хорошо… Михал Васильич… Хорошо… (положила трубку, стукнула кулаком по столу.) Директор Дощатовстроя звонил… Петров, говорю, звонил! У них в доме культуры массовик заболел! Им Дед Мороз нужен! Я же не могла не обещать, он ведь столько мне… нам сделал! Митька (снова толкает Митю, нго бесполезно.) Его даже если разбудишь сейчас — позор на весь город!
Звонок.
А? Ну? (растерянно.) Господи, Сережа, да что же вы… (внезапно.) Слушай, Сережа, есть у тебя что-нибудь про НЛО? Что?
Тетя Паша дернулась.
Лекции Бронстейда? Бронкштейта?
ТЕТЯ ПАША. Тросгейба! Тросгейба! Я всю жизнь за ними… Дай! (рванулась к трубке, но Рита ловко оттеснила ее.)
РИТА. Не лезь! (в трубку.) Да нет, не тебе! А почитать дашь? А? Тут приедет Дед Мороз от меня — ей отдашь! Да не Снегурочке, а Деду Морозу, ей! Ну, то бишь — ему! На неделю, на неделю всего, а, Сереженька?
Тетя Паша кинулась за ширму.
ТЕТЯ ПАША. Я перефотографирую!
РИТА. Жди, сейчас едем! Повторяй с детями стихи! Будет Дед Мороз!
Таня хохочет, мажется у трюмо гримом.
ТАНЯ. Во хобби что с нами делает, а? На все согласны! На все, поняла, да? Сейчас заедете к Сереже, вот адрес (написала). И ты — мели, мели, пусть тетя Паша будет для антуражу…
ТАНЯ. (берет ящик.) Язык подвешан, поняла, чего уж…
РИТА. Возьмите эти лекции (крутит у виска) и сразу же в ДК Дощатовстроя. Там тоже самое… Тетя Паша, слышь? Ты главное — молчи! Танька все скажет! Ходи вокруг елки, стучи палкой и молчи! Вот заявки, семнадцать штук! Я лечу!
Из-за ширмы вышла тетя Паша — дед Мороз как Дед Мороз.
ТЕТЯ ПАША. (из под маски шипит.) Поехали, поехали, пока он не передумал!
Все втроем схватили подарки, быстро пошли к выходу.
Большая пауза.
Радио играет веселую музыку. Играет музыка и храпит Митя. Часы бьют двенадцать часов дня.
Быстро входят Галя и Андрей.
ГАЛЯ. Господи, да за что на меня все беды!
Андрей стоит, молчит, хочет снять маску, но передумывает.
Всегда мне такое везение…
АНДРЕЙ. (он на протяжении всей последующей сцены говорит глухим голосо, выделяя каждое слово.) Сейчас вызовут машину…
ГАЛЯ. А-а-а! (машет рукой.) Какая машина? Эти-то две полгода выбивали… Думаете, просто в Новый Год! Все едут, едут, едут! Куда ехать-то? Надо же, а наша сломалась! (плачет.)
АНДРЕЙ. Он скоро отремонтирует…
ГАЛЯ. Да что там скоро! Еще часа два, не меньше, а унас тридцать четыре заявки! А мне нужно успеть, до вечера успеть!
АНДРЕЙ. Зачем?
ГАЛЯ. Да снимите вы маску! И так жарко… Господи, уже первый час… А он сказал, часов до двух, да7
АНДРЕЙ. Может быть, отремонтируется и раньше… А зачем?
ГАЛЯ. Зачем, зачем! Как я устала уже от всего…
Андрей берет яблоко.
ГАЛЯ. Да положите вы! Неужели как эти…
АНДРЕЙ. Нет.
ГАЛЯ. Извините… Я с утра, как с ума сошла… Тут пришла заказчица жаловаться на этого (кивает в сторону храпящего Мити.), а это… Вообщем, это моя мама… И моя дочь, там, у нее. Мама вызвала ей Деда Мороза. Пришла сюда — и мне было стыдно… Она такое говорила… А я, дура, оставляю с ней ребенка на неделю, на две… Но она мне никогда ничего не говорила, мама-то… А Марья болеет, в садик ее нельзя никак… Я все забываю, всё!
АНДРЕЙ. Медики забывчивы?
ГАЛЯ. Да, забывчивы… Откуда вы знаете, что я медик? Ах да, я уже вам говорила, кажется… Только я будущий медик… Учусь в мединституте…
Любительскому ансамблю народной песни «Наитие» – 10 лет. В нем поют пять женщин-инвалидов «возраста дожития». Юбилейный отчетный концерт становится поводом для воспоминаний, возобновления вековых ссор и сплочения – под угрозой «ребрендинга» и неожиданного прихода солистки в прежде равноправный коллектив.
Монолог в одном действии. Написана в июле 1991 года. Главная героиня Елена Андреевна много лет назад была изгнана из СССР за антисоветскую деятельность. Прошли годы, и вот теперь, вдали от прекрасной и ненавистной Родины, никому не нужная в Америке, живя в центре Манхэттена, Елена Андреевна вспоминает… Нет, она вспоминает свою последнюю любовь – Патриса: «Кто-то запомнил первую любовь, а я – запомнила последнюю…» – говорит героиня пьесы.
Амалия Носферату пригласила в гости человека из Театра, чтобы отдать ему для спектакля ненужные вещи. Оказалось, что отдает она ему всю свою жизнь. А может быть, это вовсе и не однофамилица знаменитого вампира, а сам автор пьесы расстаётся с чем-то важным, любимым?..
«Для тебя» (1991) – это сразу две пьесы Николая Коляды – «Венский стул» и «Черепаха Маня». Первая пьеса – «Венский стул» – приводит героя и героиню в одну пустую, пугающую, замкнутую комнату, далекую от каких-либо конкретных жизненных реалий, опознавательных знаков. Нельзя сказать, где именно очутились персонажи, тем более остается загадочным, как такое произошло. При этом, главным становится тонкий психологический рисунок, органика человеческих отношений, сиюминутность переживаний героев.В ремарках второй пьесы – «Черепаха Маня» – автор неоднократно, и всерьез, и не без иронии сетует, что никак не получается обойтись хорошим литературным языком, герои то и дело переходят на резкие выражения – а что поделаешь? В почерке драматурга есть своего рода мрачный импрессионизм и безбоязненное чутье, заставляющее сохранять ту «правду жизни», которая необходима для создания правды художественной, для выражения именно того драматизма, который чувствует автор.
Пьеса в двух действиях. Написана в декабре 1996 года. В провинциальный город в поисках своего отца и матери приезжает некогда знаменитая актриса, а теперь «закатившаяся» звезда Лариса Боровицкая. Она была знаменита, богата и любима поклонниками, но теперь вдруг забыта всеми, обнищала, скатилась, спилась и угасла. Она встречает здесь Анатолия, похожего на её погибшего сорок дней назад друга. В сумасшедшем бреду она пытается вспомнить своё прошлое, понять будущее, увидеть, заглянуть в него. Всё перепутывается в воспаленном сознании Ларисы.
В этой истории много смешного и грустного, как, впрочем, всегда бывает в жизни. Три немолодые женщины мечтают о любви, о человеке, который будет рядом и которому нужна будет их любовь и тихая радость. Живут они в маленьком провинциальном городке, на краю жизни, но от этого их любовь и стремление жить во что бы то ни стало, становится только ярче и пронзительнее…
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.