Дорогие гости - [36]
Фрэнсис пилила ножом кусок жилистой баранины.
– Ну разумеется – нет.
– Все-таки у нее такая родня…
– Мне кажется, миссис Барбер немного одинока. И она очень добрая. Она мне нравится. Да и как-никак мы с ней живем в одном доме. – Все еще продолжая орудовать ножом, Фрэнсис спокойно добавила: – Не вижу причин, почему бы нам с ней не быть друзьями.
Мать с сомнением нахмурилась, но промолчала. Баранина наконец поддалась. Фрэнсис добрую минуту жевала, потом проглотила, а потом заговорила на другую тему – и больше они о Барберах не вспоминали.
В любом случае, возможно, мать была права. Позже вечером, когда Фрэнсис чистила ножи и вилки в кухне, наверху заиграл патефон Барберов – модная танцевальная музыка, легкая и веселая. Какая бы ссора ни произошла между супругами, они уже явно уладили все разногласия. Патефон не смолкал с полчаса, одна мелодия сменялась другой, а последняя грампластинка под конец крутилась все медленнее и медленнее – уже не музыка, а тягучий вой, – поскольку подзавести проигрыватель было некому. Затем наступила тишина, которая почему-то бесила еще сильнее, чем джазовая дребедень. Фрэнсис легла спать, так больше и не увидев миссис Барбер, а на следующее утро, когда они столкнулись на лестничной площадке, обе заметно смутились. Несмотря на вчерашнюю договоренность называть друг друга по имени, они держались неловко и натянуто. Казалось, их дружба закончилась, еще даже толком не начавшись.
После полудня миссис Барбер вышла из дома, с хозяйственной сумкой на плече, и Фрэнсис, объятая смутным беспокойством, стала слоняться по комнатам. В город она сегодня не собиралась – но внезапно, в приступе решимости, переоделась, выскочила на улицу, села на автобус до Оксфорд-стрит и заявилась к Кристине. Кристина поинтересовалась, как они с матерью уживаются с Леном и Лил, и Фрэнсис ответила шутками про перенаселенный дом и очереди на помывку.
Следующим утром, когда мистер Барбер ушел на службу, а мать подстригала лавандовые кусты в заднем саду, Фрэнсис поднялась в свою спальню за мешком с грязным бельем. Выйдя из комнаты с мешком под мышкой, она бросила взгляд через лестничную площадку – и увидела миссис Барбер, которая сидела за столом в своей кухоньке и лущила горох в миску, одновременно читая библиотечную книгу. На ней было платье сливового цвета; волосы убраны под красный шелковый шарф, щекочущие концы которого лежали на шее сзади. Миссис Барбер потрошила стручки, ни на секунду не отрывая глаз от страниц. А поскольку при виде любого человека, поглощенного книгой, Фрэнсис всегда страшно хотелось узнать ее название, она спросила через всю площадку:
– Что вы читаете, Лилиана?
Имя наконец-то прозвучало совершенно естественно. Лилиана повернулась, моргнула и улыбнулась. Она открыла было рот, чтобы ответить, но потом просто подняла книгу, показывая корешок. Разумеется, с такого расстояния Фрэнсис ничего разглядеть не могла. Поэтому она подошла к самой двери кухоньки и тогда увидела вытисненное золотом название: «Анна Каренина».
– О! – воскликнула Фрэнсис, приятно удивленная, и шагнула вперед. Лилиана не сводила с нее глаз.
– Вы читали эту книгу?
– Это одна из моих любимых. Вы сейчас на каком месте?
– Ах, это ужасно. Там только что закончились скачки, и…
– Бедная лошадь.
– Да, бедная лошадь!
– Как ее звали? Имя какое-то несуразное. Мими?
– Фру-Фру.
– Фру-Фру, точно! Для русского уха, наверное, звучит эффектно.
– Читать последнюю сцену на скачках вообще невыносимо. И бедный Вронский… так произносится фамилия?
– По-моему – так. Да, бедный Вронский. Бедная Анна. Бедные все! Даже старый скучный Каренин. Я читала этот роман очень давно. А теперь мне захотелось перечитать, благодаря вам. Можно взглянуть?
Фрэнсис взяла протянутую ей книгу и принялась листать, предусмотрительно заложив пальцем страницу, где читала Лилиана.
– Княгиня Бетси… я уже и забыла, кто такая. Долли, Китти… А где сцена, когда Анна появляется на вокзале? Разве не в самом начале?
– О нет, чуть ли не в двадцатой главе.
– Вы уверены?
– Да. Давайте покажу.
Когда Лилиана забирала у нее книгу, их пальцы на миг соприкоснулись. С минуту она листала страницы, потом протянула книгу обратно. Да, вот она, сцена, которую Фрэнсис хорошо помнила, почти на сотой странице: Вронский отступает в сторону от двери вагона, чтобы пропустить Анну, выходящую на платформу московского вокзала.
Фрэнсис выдвинула стул и села. Она прочитала всю главу до конца, а Лилиана тем временем лущила горох. Вскоре их пальцы соприкоснулись еще раз, и еще, и еще – теперь уже над миской. Фрэнсис и Лилиан вместе потрошили стручки, живо обсуждая романы, поэмы, пьесы, любимых и нелюбимых авторов… День стоял теплый, и окно было открыто. Из сада доносилось щелканье секатора. Только когда щелканье прекратилось и стало слышно, как мать шаркает через двор обратно к дому, Фрэнсис неохотно поднялась со стула, взяла мешок с бельем и пошла вниз.
После этого они с Лилианой встречались почти каждый день – отчасти для того, чтобы обменяться впечатлениями об «Анне Карениной», которую Фрэнсис начала перечитывать, но главным образом для того, чтобы просто пообщаться к обоюдному удовольствию.
Впервые на русском языке — дебютный роман автора «Тонкой работы», один из ярчайших дебютов в британской прозе рубежа веков.Нэнси живет в провинциальном английском городке, ее отец держит приморский устричный бар. Каждый вечер, переодевшись в выходное платье, она посещает мюзик-холл, где с бурлескным номером выступает Китти Батлер. Постепенно девушки сближаются, и когда новый импресарио предлагает Китти лондонский ангажемент, Нэнси следует за ней в столицу. Вскоре об их совместном номере говорит весь Лондон.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые па русском – новейший роман прославленного автора «Тонкой работы» и «Бархатных коготков», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии. На этот раз викторианской Англии писательница предпочла Англию военную и послевоенную. Несколько историй беззаветной любви и невольного предательства сложно переплетенными нитями пронизывают всю романную ткань, а прихотливая хронология повествования заставляет, перелистнув последнюю страницу, тут же вернуться к первой.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!