Дороги в горах - [20]

— Не совсем хорошие. По русскому тройка. Пятнадцать баллов… Пишу я грамотно, а вот устный… Мне кажется, это большого значения не имеет. Правила зоотехнику вряд ли потребуются.

Баталин глянул на Игоря похолодевшими глазами.

— С пятнадцатью баллами не пройдете. И потом, странное у вас понятие… Зоотехник может быть неграмотным?

Игорь молчал.

— Знаете… — Баталин шевельнулся в кресле, его чисто выбритое лицо порозовело. — Иван Александрович очень просил за вас. Вы-то как на это смотрите? Не заговорит совесть, если потесните кого-нибудь? Ведь некрасиво, правда?

— Извините, — жалко пробормотал Игорь. — Я согласен… Очень нехорошо… Я даже спорил с отцом… Извините…

— Куда же вы? Минуточку… — поспешно сказал Сергей Борисович, видя, что Игорь порывается выбежать из кабинета. — Хорошо, что вы все понимаете… Это важно. Вас зачислят.

Игорь не помнил, как вышел из кабинета и как очутился на высоком берегу Оби.

Река грелась под ласковым солнцем. Из-за острова выплыл похожий на дом белый пассажирский пароход. За штабелями бревен, подчеркивая дремотный покой, мерно рокотала самоходная баржа.

Перешагивая через какие-то трубы и толстые ржавые тросы, Игорь спустился к воде и сел в пустую лодку… «Зачислят… Буду учиться вместе с Клавой», — подумал он и тут же, представив, как он стоял в кабинете Баталина, содрогнулся от унижения. Лучше работать в МТС, ходить в мазуте, чем с глупым видом говорить не то, что думаешь, соглашаться, что ты подлец. Противно, невозможно противно…

Мелкие волны, сверкая под солнцем, с мягким шелестом закатывались на песок, чуть слышно плескались о корму лодки. Игорь долго смотрел в подернутую серебристой дымкой водную даль.

Почему-то он вспомнил Катунь, до жалкого маленький плот, стремительно несущийся на каменный лоб Быка, и тех двоих… Они не испугались опасности, не растерялись…

…Утром Игорь проснулся в восемь часов. У печки, зарывшись лицом в подушку, противно храпел Аркадий. Спать не хотелось, но и вставать тоже — ничего не хотелось.

Проснулся Аркадий, хрипло начал рассказывать что-то. Игорь не слушал, но голос Аркадия раздражал его.

— Брось бубнить! Противно…

— Тебя что, шмель укусил? — удивился Аркадий.

Игорь встал, неохотно умылся и вышел. Направился к Клаве, но дорогой раздумал. Нет, лучше сначала в институт. Узнать все.

* * *

Придя домой, Клава первым делом бросила на стол конспекты. Теперь они не нужны. Свободна… Свободна, а только вчера дорожила каждой минутой, недосыпала. Но как с Игорем? Пролентяйничал, конечно. Только сейчас у ворот она, Клава, уверяла, что его обязательно зачислят, а сама этой уверенности не чувствовала. С пятнадцатью баллами могут не принять. А какой он грустный, как смотрит. Приехал из-за меня.

Клава бесцельно прошлась по маленькой уютной комнате, взяла с комода зеркало. Из узорчатой рамки глядели усталые запавшие глаза. Румяные щеки поблекли, а нос обострился. «Ничего, отдохну, — подумала девушка, — зато шестнадцать баллов получила. Это не совсем хорошо, но могло быть хуже». Как она ни готовила химию, а на экзамене чуть не провалилась. Спасибо — преподаватель оказался добрым. Расспросил, откуда она, как живет, пожалел, что не был в горах.

— Вы не были? У нас так красиво. А на Телецком озере еще лучше. Мы ходили туда всем классом. Ой, интересно.

Преподаватель внимательно выслушал Клаву, потом сказал:

— А теперь вернемся к химии.

И задал вопрос. Клава опять растерялась, но спокойные глаза преподавателя, казалось, говорили: «Я вижу, что вы знаете. Отвечайте». И Клава ответила.

Завтра в два часа дня они с Игорем узнают результаты. Если примут — можно шикнуть (Клава давно это задумала): есть до отвала мороженое, сходить в кино. А теперь надо отоспаться.

Клава легла и, кажется, только заснула — кто-то толкает. Открыла глаза — хозяйка.

— А? Что? Разве уже вечер?

— Не вечер, милая, а утро, одиннадцатый час.

— Не может быть. Тетя Полина, вы шутите? — Клава посмотрела на окно, в которое вливалось солнце, потом — на часы. Правда…

— Будила тебя ужинать, да где там… Спала, как убитая. Старик говорит, не тронь ее, измучилась девка.

— Значит, уже утро? — Клава соскочила с кровати, оправляя помявшееся платье. — Хотела немного поспать.

После завтрака девушка, несмотря на возражения хозяйки, взялась энергично управляться по дому: перемыла посуду, полила цветы, вытрясла половики, натаскала полную кадку воды.

Управясь с домашними делами, Клава включила утюг и достала из чемодана голубое крепдешиновое платье, которое сшила к выпускному вечеру. Много было хлопот с этим платьем, зато на вечере все подруги завидовали ей, говорили, что Клава в нем восхитительна. Такой ей хотелось быть и сегодня. Ведь придет Игорь, да и вообще особенный день… Только бы приняли Игоря. Почему его так долго нет? Уже десять минут третьего. Клава взглянула в зеркало. Вот и усталости как не бывало. Глаза стали опять лучистыми и щеки посвежели.

Зашла хозяйка. Разговаривая с ней, Клава то и дело посматривала на часы. Двадцать минут третьего. Он не придет, что ли? Клава вышла к воротам, вернулась и опять вышла. Три часа. Значит, не придет. Что с ним? А как в институте? Сердце сдавило беспокойство. Девушка заспешила к трамвайной остановке.