Дороги шли через войну - [21]

Середа перенимал у комиссара военный и особенно политический опыт, дорожил дружбой с ним. Они вместе шли с боями от белорусских лесов до Дона и от Дона до Курской дуги. И вот дошли до Украины. И хотя гвардии майор Мурадян был теперь в политотделе дивизии, он часто приходил в родной полк — поговорить с людьми, повидать своего друга Григория.

— В Харьков с твоим полком пойду, Гриша, — сказал Мурадян Середе.

— Буду рад этому, — ответил командир полка.

— Перед боем надо собрать людей, провести митинг. Сейчас половина пятого. Когда соберем? — спросил Мурадян, глядя на часы.

Митинг назначили на восемнадцать часов. Его открыл Виктор Асланович.

— Товарищи гвардейцы-белгородцы! — сказал он. — Перед нами — Харьков, второй по величине и значению город Советской Украины. Нас ждет измученный, но не покоренный народ — потомки Богдана Хмельницкого и Тараса Шевченко, батьки Боженко и Николая Щорса. Нас зовут вперед, на Харьков, сыны и дочери Украины — наши единокровные братья. Нас ждут могучий Днипро и древний Киев… Вперед, на Харьков, боевые друзья!

Коротко, горячо, по-боевому говорили на митинге наводчик орудия комсомолец Замай, парторг полка Полянский, начальник штаба Федоренко. У всех был единый порыв — скорее в бой…

Лишь солнце выглянуло из-за горизонта, загремели наши орудия. После артподготовки поднялась пехота и пошла на штурм города. Гвардии майор Мурадян, как и обещал Середе, был в его полку. Дивизия наносила удар с запада на восток, а полк Середы имел задачу выйти в район Холодной Горы. Вскоре батальон гвардии капитана Федоткина овладел зданием пехотного училища, которое перед войной окончил Григорий Середа. Командир полка перенес сюда свой командный пункт. Мурадян видел, с каким трудом он сдерживал свое волнение. Гвардии подполковник не отрывал от глаз бинокля и все говорил:

— Что сделали с училищем, изверги!..

Перед его глазами лежала сожженная земля. Еще недавно здесь стояло красивое здание, вся территория утопала в зелени. Середа помнил клумбы с цветами, посыпанные песком дорожки, густые тенистые аллеи, по которым он курсантом ходил с учебниками в руках. А теперь здесь были груды развалин, обгоревший кирпич, гарь…

Всю ночь шли упорные бои на окраинах Харькова. На рассвете командир дивизии Серюгин (он только что получил звание генерал-майора) сообщил по телефону Середе и Мурадяну, что полк Прошунина продвигается к площади Дзержинского, имеет успех и полк Бунина. Генерал похвалил Середу за овладение училищем и поторопил с выходом к вокзалу.

Связные доставляли на КП Середы сведения из батальонов. Судя по донесениям комбатов, до вокзала оставалось еще больше километра. 2-й и 3-й батальоны, хотя и медленно, продвигались вперед, а 1-й застопорился на перекрестке двух улиц.

— Пойду-ка я к Тюрикову, — сказал Мурадян командиру полка. — Связной проведет меня.

— Будь осторожен. Оцени обстановку на месте. Тюриков — молодой комбат, помоги своим опытом.

И Мурадян отправился со связным в батальон гвардии старшего лейтенанта Тюрикова. Солдат шел быстро, путь ему был знаком. Виктор Асланович не отставал. Он видел в наступившем утре следы недавнего боя. Под ноги попадали куски штукатурки, осколки стекла, битый кирпич. Справа чадил обгоревший деревянный забор. Вдоль него шли навстречу девушка-санинструктор и двое раненых. Санинструктор вела под руку пожилого бойца. Тот волочил левую ногу, штанина была разорвана, виднелся окровавленный бинт. Второй, молодой боец, был ранен в плечо: он шел сам.

— Из какого батальона? — спросил Мурадян раненых.

— Мы из батальона гвардии старшего лейтенанта Тюрикова, — ответил боец, раненный в плечо.

А санинструктор поправила на плече сбившуюся санитарную сумку и звонко сказала:

— Здравия желаю, товарищ гвардии майор! А вы к Тюрикову?

— Да, к Тюрикову. Где сейчас батальон?

— До него метров пятьсот. Впереди фашисты ведут сильный огонь из домов. А из сквера, что перед вокзалом, бьют танки. Продвижение остановлено, есть раненые, как видите…

— И убитые?

— И убитые…

Мурадян со связным пошли дальше. Он на ходу обдумывал то, что услышал от встретившихся бойцов и санинструктора, мысленно дорисовывал сложившуюся там, у Тюрикова, обстановку. Впереди слышалась перестрелка. Гул уличного боя нарастал…

Взглянув влево, Мурадян заметил в соседнем переулке артиллеристов.

— За мной, бегом! — скомандовал он связному.

Они подбежали к артиллеристам. Это была противотанковая батарея полка, приданная батальону Тюрикова, но почему-то оказавшаяся здесь, а не с батальоном.

Командир батареи, молоденький лейтенант, доложил Мурадяну: по переулку они хотят незаметно выйти к скверу и ударить по танкам с открытого фланга.

— Тогда быстрей! Бегом надо двигаться! А ну, товарищи, налегли на колеса! — крикнул гвардии майор и сам, взявшись за орудие, стал толкать его вместе с огневиками.

Вскоре перед глазами артиллеристов открылась привокзальная площадь. Там шел бой. Батальон Тюрикова готовился к очередной атаке. Группы наших автоматчиков под огнем противника перебежками, прижимаясь к домам, продвигались к открытому участку. Но плотный, настильный огонь врага мешал продвижению батальона. Фашисты били из минометов и орудий, из крупнокалиберных пулеметов и автоматов. Били из сквера, из здания вокзала, из прилегавших к площади домов…