Дороги без следов - [7]

На командном пункте зашли в небольшой уютный класс. Дичковский снял шлемофон, куртку. Остался в кителе с по­левыми погонами и в меховых брюках, забранных в унты. На груди блеснула золотая звезда Героя, ниже - четыре ордена Ленина.

- Надо поговорить с людьми.

- Кто конкретно интересует?

- Давай командиров эскадрилий и Степанова.

Мягко ступая, в класс вошли командиры эскадрилий и командир звена старший лейтенант Степанов. Козырнули. Сели за длинный стол. Пищиков на всякий случай развернул перед генералом карту.

- Степанов, рассказывай, - кивнул генерал старшему лейтенанту.

Степанов неслышно встал, взглянув исподлобья черными глазами.

- Можешь сидеть,- разрешил генерал, однако Степа­нов остался стоять.

Был он среднего роста. Лицо круглое, свежее, с краси­выми правильными чертами. Все в нем привлекало и ды­шало молодостью. Просто картинка! Быть бы ему артистом, восхищать со сцены публику, а в жизни, как видим, вышло иначе. Сидит он в эскадрильской землянке и ждет приказа на боевой вылет.

Здесь, в классе, был он самым молодым, имел самое низкое звание, однако держался как-то независимо и, мож­но сказать, на равных с командирами эскадрилий. Это был очень выносливый, ловкий и храбрый человек, что называ­ется сорвиголова, весельчак, хороший компаньон и забияка.

В прошлом году на вечере в честь Первомая, когда было сказано уже немало тостов, майор Синявский предложил выпить за здоровье и успехи в боевой работе молодых лет­чиков. Гром аплодисментов покрыл его слова. Молодежь окружила замполита. И тут Степанов подошел к начальнику штаба майору Михолапу и хлопнул его по лысине за то, что тот будто бы не дает ходу молодым летчикам, в том числе и ему, Степанову. Быть бы старшему лейтенанту под трибуналом, не миновать штрафного батальона, если бы не генерал Дичковский. Долго держал он Степанова на своем командном пункте, не зная, что делать с ним. Расспрашивал, где родился, где учился, кто теперь у него дома, что заста­вило пойти в авиационную школу, и так же, как теперь, все время любовался им. Был уверен, что из него получится на­стоящий истребитель, умный и храбрый. Однако грозно по­стучал кулаком по столу, поругал как только мог и отпустил в полк, приказав попросить прощения у майора Михолапа. После этого позвонил Пищикову и посоветовал назначить Степанова старшим летчиком.

Что и говорить, не часто в армии вот так получают на­значения на высшую должность. Видимо, исключения везде бывают.

Вернувшись в полк, Степанов, как на беду, встретился с Михолапом один на один на взлетной полосе. Выполняя приказ генерала, попросил прощения, да так, что майор остановился и долго настороженно глядел Степанову вслед.

За год это стало полковой историей, о которой сам стар­ший лейтенант не хотел вспоминать...

- Рассказывай, как было.

- Нечем хвалиться,- сказал Степанов.

- Докладывай, как воевал, а мы сами увидим, есть ли чем хвалиться.

- Мне кажется, сегодня на охоту прилетал к нам опыт­ный истребитель. Он так провел атаку, что мой ведомый не успел за мной. В таких переплетах он еще не бывал,- Степанов задумался.- А некоторые в полку говорили, что напрасно мы это делали, что не надо было нам совсем вы­летать. Это здорово! Фриц ходит над аэродромом, где столь­ко боевых летчиков, а мы должны смотреть... Я с этим не согласен, товарищ генерал. Мы должны во всяких условиях уметь воевать. Потому я и вылетел... Правда, сегодня это дорого обошлось, но наука есть наука. Я потерял ведомого. Временно, думаю.

- На какой высоте он вас атаковал? - спросил Дичков­ский.

- Мы были на тысяче восьмистах, а он - на двух с по­ловиной. Понимаете, свалился на нас почти отвесно, бил без промаха, с близкой дистанции. Потом так вздыбил машину и рванулся вверх,- Степанов рукой показал маневр немца,- что я не успел зайти ему в хвост. У меня не было нужной скорости.

Дичковский внимательно разглядывал Степанова, и все ждали, что после окончания его рассказа начнется самое интересное

Генерал же кивнул командирам эскадрилий:

- Это действительно был настоящий истребитель. Однако он ничего нового не показал. Пользовался нашими приемами. На Халхин-Голе мы с летчиком Мочалиным, возвращаясь из-за линии фронта, увидели полевой аэродром японцев. Спикировали. А там как раз садились самолеты. Мы сбили по одному - и бывайте здоровы.

Дичковский встал из-за сгола. Усмехаясь, прошелся по классу.

- А в прошлом году, когда летали блокировать Сещинский аэродром и сбивали "мессеров", которые готовились к вылзту...

Генерал остановился против Степанова. Приставил к его груди указательный палец.

- Старый прием.

- Понимаю. А мы с капитаном Мохартом таким же об­разом над аэродромом Балбасово сбили по одному "фоккеру". Помните? - Степанов посмотрел в глаза генералу.

- Я не только помню, а хорошо знаю все ваши побе­ды, - ответил Дичковский, снова садясь за стол.- А что было над плацдармом?

Степанов краем глаза посмотрел на командира эскад­рильи капитана Мохарта, который водил группу и прикры­вал наступление наших войск. То место, куда он летал, в полку называли плацдармом. Докладывать за ведущего?

- Докладывай, не оглядывайся на комэска, не нару­шишь субординацию,- сказал Дичковский.