Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [86]

Должно быть, он умер в своем уме тысячу раз за те короткие минуты перед взрывом. Он прекрасно знал, что бронежилеты не предназначены для такого рода развлечений. Он заслужил свою медаль точно так же, как и тот человек, которого в подобной ситуации разорвало бы в клочья. Я в последний раз потрогал материал и положил медаль обратно на стол.

Когда я посмотрел на Билла, разговор начался снова.

— Пойдем, — сказал он. — Тебе нужен отдых.

Я пожал мужчине руку.

— Береги себя — сказал он.

— Ты тоже, — ответил я, и мы ушли.

На обратном пути, в коридоре, Билл повернулся ко мне.

— Ты знаешь, у него может быть все, что он только захочет.

— Почему тогда он живет таким образом?

— Это его способ выражения протеста против войны.

У меня была неслыханная возможность выразить свое личное уважение всем награжденным, которые не дожили до вручения своих медалей.

* * *

Снайперы-разведчики,

Госпиталь в Дананге / Ан-Хоа,

28 ноября 1969 г.

Дорогая мамочка,

Пожалуй, начну с того, что я вернулся в Ан-Хоа. Я прибыл сюда вчера поздно вечером. Меня выписали из госпиталя 25-го, в тот же день, когда сняли швы.

С 20-го по 25-е я был амбулаторным больным, что означало, что я мог днем ходить в сержантские и солдатские клубы, но 18-го меня навестил не кто иной, как Дэйв Янг, и вместе с ним мы были вместе до моего вчерашнего возвращения на базу. Он уже переболел малярией и сегодня или завтра собирался вернуться в свою часть.

Мы также повстречали двух других земляков, которых знали, Рэнди Петерсона и его брата Барри. Это было похоже на старую добрую неделю дома. Мы пытались дозвониться до Майка, но безуспешно. Мы проверили все госпитали в поисках Ника, но не нашли его следов.

Здесь для меня скопилось много почты, и не беспокойся о тех письмах, которые ты отправляла в госпиталь, потому что большая их часть дошла до Ан-Хоа.

Твое последнее письмо датировано восемнадцатым ноября, так что я не слишком отстаю. Я знал, что ты будешь волноваться, поэтому сделал два звонка-«марсограммы», но мне никто не ответил. Позже попробую еще раз. Если я не справлюсь здесь, то буду просить отпуск. Уезжаю в январе и все еще хочу отправиться в Австралию.

Мам, единственная рана, которая может создать мне проблему, — это колено. Я могу нормально ходить, но ступеньки и холмы иногда причиняют боль. Док сказал, что проблемы с этим у меня останутся на всю оставшуюся жизнь. Это действительно создает неудобства.

Не знаю, вернусь ли я в джунгли, но думаю, что да. Две другие раны все еще немного побаливают, но думаю, что после некоторых упражнений с ними все будет в порядке.

Вчера был День Благодарения, и нам подали индейку со всеми гарнирами[91].

Добро, мам, я и так уже достаточно затянул. Я такой же злой, как и всегда. Спасибо за посылку. Скоро напишу снова.

С любовью,

Джозеф

* * *

Очень редко мне выпадала возможность поспать до четырех часов утра, но за целые сутки я устал как собака. Я проснулся в 8.00 утра девятнадцатого числа от монотонного звука — кто-то неоднократно называл мое имя.

Я еле-еле разлепил глаза, и увидел рядом стоящего Билла.

— Ну, как, ты жив?

— Ну, типа того, — Я медленно сел. — О, Господи, чувствую себя отвратительно.

— Ну естественно, денек вчера у тебя выдался еще тот. Но ты бы все равно сделал это, кроме того, ты можешь избавить нас всех от головной боли.

Он положил на мою койку новую накрахмаленную униформу, вручил мне баночку обезболивающих таблеток и пропуск. Неожиданно я начал бороться со слезами, которые я так долго сдерживал в себе.

— Эй, что это ты задумал? Дьявол, возможно, тебе по любому выдали бы пропуск через пару дней.

Прежде, чем вернуться в Ан-Хоа, я видел Билла еще раз, но в тот день, когда пришло мое распоряжение о выписке из госпиталя, он был в увольнении. Я знал, что у него была подружка в Дананге, но его отсутствие подозрительно совпало с моим отбытием. Зная Билла, я понимал, что прощание оказалось бы слишком тяжелым.

С девятнадцатого по двадцать пятое я редко бывал в госпитале, поскольку мы с Дэйвом отправились повидать Дананг и найти знакомых ребят. На самом деле это было сложной задачей.

Мы знали, что Ника ранили, и все, что мы слышали, что он пострадал не очень сильно, поэтому мы начали проверять все госпитали в Дананге. После того, как мы его не нашли, мы предположили, что он был отправлен обратно в часть, тогда как все это время он находился на госпитальном судне «Рипоуз», стоящем на якоре в гавани Дананга. Разочарованные, мы отправились пить пиво.

Одно бесполезное утро мы провели в попытках связаться через полевой телефон с Майком на высоте 37. И снова провал, и снова мы отправились пить пиво.

Огромное шоу, организованное австралийцами из организации обслуживания, с рок-н-роллом и симпатичными девушками, заставили нас мучительно захотеть вернуться домой. Тоскуя по дому, мы опять отправились по пиву. В Дананге мы побывали везде, от убогих лагерей для беженцев до кондиционированной столовой для летчиков военно-воздушных сил.

Двадцать четвертого числа, утомительный поиск по журналу записей в организации обслуживания в Чайна-Бич[92] выявил имена двух братьев, с которыми мы ходили в колледж — Рэнди и Барри Петерсонов. Они располагались в автопарке рядом с аэропортом. Мы решили попробовать найти их на следующий день, после того, как с меня снимут повязки и выпишут из госпиталя.