Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [82]

Одним из самых мотивирующих шагов в моем выздоровлении стал инцидент с «уткой». Я поклялся, что в следующий раз доберусь до уборной. Когда пришло время, Билл усадил меня в инвалидную коляску и покатил в уборную. Он немного колебался.

— Ты уверен, что справишься?

— Да, просто оставь меня рядом с унитазом.

На то, чтобы пересесть с инвалидной коляски на сиденье унитаза и обратно, у меня ушло почти два часа. Казалось бы, небольшое достижение, но я был на ногах и двигался самостоятельно, пусть даже всего на пару футов. Было слишком больно и трудно проделывать это каждый раз, чтобы поссать, но я не собирался снова использовать «утку».

* * *

Снайперы-разведчики,

Госпиталь в Дананге,

11 ноября 1969 г.

Дорогая мамочка,

Небольшая заметка к этой фотопленке, хочу, чтобы Пэт отправил ее по почте для меня. Думаю, что эти фотографии тебе покажутся действительно интересными. Надеюсь, что они получатся. Кроме того, у меня есть и вторая катушка для отправки тебе.

Большинство из этих снимков я сделал в свой крайний раз в «Аризоне». Кстати, именно там нас и ранило. Также здесь есть несколько фотографий, сделанных во время боя. Оставшуюся часть пленки мы доснимали в госпитале. К сожалению, у меня не было фотовспышки, так что я не знаю, получатся они или нет.

Все, буду бежать!

С любовью,

Джозеф

* * *

За все время моей службы у меня было три камеры, и я фотографировал все, за исключением тел. Мой разум вполне был способен постоянно формировать образы убитых и раненых, кроме того, что мама могла бы увидеть на снимках. Я отправлял домой десятки катушек с пленкой для проявки, и мама делала копии. Она хранила один комплект снимков у себя, а другой отправляла мне, чтобы я мог убедиться в том, они получились.

Я много передвигался, и, как и любой снайпер, был настолько активен в поле, что практически невозможно было вести дневник. Сочетание фотографий, писем домой, и подробные мамины записи в ее дневнике и помогли написать эту книгу.

* * *

Снайперы-разведчики,

Госпиталь в Дананге,

12 ноября 1969 г.

Дорогая мамочка,

Видишь, я же говорил тебе, что буду писать при малейшей возможности. Сегодня вечером чувствую себя довольно хорошо. Ушла некоторая болезненность, так что мышцы ноги начали понемногу работать, однако по-прежнему нужно убирать из раны запекшуюся кровь. Док говорит, что пройдет еще дня два, прежде чем он сможет меня зашить.

Пэт выписался, и подобно курице-несушке, я дал ему всевозможные инструкции. Он попытается отправить всю мою почту, находящуюся в Ан-Хоа, ко мне сюда.

Сейчас мне помогает мой корейский друг. Он не знает ни единого слова по-английски, а я не знаю корейский, но, кажется, он всегда знает, когда мне что-то нужно. В этот вечер, когда принесли еду, я спал, и когда он разбудил меня, его поднос был завален едой. Думаю, он полагает, что такой большой парень, как я, ест намного больше, чем он. Я просто улыбаюсь и киваю головой, и он знает, что я ему благодарен.

Добро, мама, скоро выключат свет. Со мной все в порядке, так что тебе не о чем волноваться.

С любовью,

Джозеф

* * *

В госпитале в Дананге оказывают помощь всем, кто в ней нуждается, даже если это требует некоторого отступления от правил. Здесь лежат северные и южные вьетнамцы, корейцы, несколько австралийцев, и идет бесконечный поток больных и раненых морских пехотинцев и военнослужащих военно-морского флота.

Иногда санитары и медсестры перегружены. Если человек нуждается в помощи и не может позаботиться о себе сам, он должен полагаться на своего напарника. Когда Пэт вернулся в Ан-Хоа, я думал, что потерял своего напарника, но нет. Билл оказался прав. Я завоевал уважение своим методическим уничтожением одной наволочки за другой.

Тот, кто молча следил за кровотечениями и чистками ран, не стеснялся заменить собой Пэта. Корейский лейтенант оказывал мне честь, постоянно ожидая меня. Он восстанавливался после малярии и был в состоянии свободно передвигаться. В течение следующих нескольких дней, он опустошал мою «утку», приносил еду, подхватывал вещи, которые я ронял, и знал, когда нужно бежать вниз и звать санитара, чтобы вколоть мне обезболивающее. За все это время между нами не было произнесено ни единого слова, но он обладал поистине сверхъестественной способностью говорить, когда я в чем-то нуждался. Мне безмерно нравились наши южно-корейские братья по оружию, и единственное, о чем я искренне сожалел, — что мне не довелось послужить с ними бок о бок в реальном бою.

* * *

Снайперы-разведчики,

Госпиталь в Дананге,

14 ноября 1969 г.

Дорогая мамочка,

Ну что ж, еще один день, и я справляюсь. Доктор сказал, что меня могут зашить сегодня после полудня. Конечно, это будет большим облегчением. Из Ан-Хоа приехал Дэн и привез почту, которая у меня там была.

(Дописано позже) Только что вернулся с перевязки, где меня зашили. Сейчас я уже не чувствую себя так хорошо, но нет ничего такого, с чем не мог бы справится и ребенок. По крайней мере, им больше не придется меня чистить. Все, должен заканчивать. У меня все ХОРОШО.

С любовью,

Джозеф

* * *

Когда Дэн притащил из Ан-Хоа мою почту, первое же письмо меня обеспокоило. Письмо было от Лауры, и в нем она в основном рассказывала о походе на вечеринку и о том, как она замечательно провела там время с моим другом. Значит, я тут лежу, а этот «Джоди»