Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [69]

В течение последующих двух часов мы перепробовали все, что могли, чтобы привлечь внимание вражеского стрелка. В какой-то момент Рон даже встал и прыгнул, размахивая футболкой, но безрезультатно. Он не клюнул. Шкипер, когда смотрел, как мы работаем, должно быть, подумал, что мы немного тронулись мозгами. В тот момент мы не знали, что за это время вражеский снайпер застрелил еще одного человека в роте «Индия».

Когда облака начали рассеиваться, и первый из трех «Фантомов» вывалил свою бомбовую загрузку на опушку, рота «Индия» 3-го батальона 5-го полка морской пехоты была прижата к земле уже более пяти часов. Мы вели наблюдение в течение двух часов и не заметили ни малейшего намека на местонахождение снайпера. «А он хорош, — подумал я, — чертовски хорош!». Если у «Чарли» и существовало звание «снайпер-эксперт»[77], то этот явно находится в этой категории, поэтому я мысленно поставил себя на его место и начал думать как он. Наилучшая русская снайперская винтовка, которая могла быть у него, имела максимальную дальность стрельбы от 1200 до 1500 ярдов. В таких же условиях, из своей снайперской винтовки с продольно-скользящим затвором, я мог поразить грудную мишень на дистанции максимум в две тысячи ярдов. Он знал, что не должен раскрывать свое местоположение, и сосредоточился на том, чтобы отстреливать роту, которая находилась его зоне поражения.

Дым от двух навесок 750-фунтовых бомб и напалма полностью закрыл нам обзор, поэтому мы с Роном вернулись в расположение роты. По возвращению, мы услышали по радиостанции на ротном командном пункте, что наша соседняя рота вызвала дополнительную авиаподдержку. Снайпер был жив и ранил еще одного человека. Думаю, что по последующем авианалете самолеты отбомбились по пустой опушке леса. Скорее всего, снайпер сделал то, что бы сделал я в тот момент — просто свалил оттуда к чертовой маме.

Пока мы чистили наши винтовки, я подумал, что у дядюшки Хо сегодня выдался удачный денек. Всего за полдня один вражеский снайпер убил трех морпехов, ранил четверых, отвлек на себя две роты и шесть истребителей-бомбардировщиков, а мы даже и не учуяли его след.

Следующим утром морпехи из роты «Индия» были встревожены, — двое часовых были обнаружены с перерезанным горлом. Думаю, что к этому тоже был косвенно причастен тот снайпер, — ему удалось настолько за целый день измотать роту, что часовые попросту заснули на посту.

Погода на протяжении последующих трех дней была ужасной. Количество боестолкновений с врагом значительно сократилось. Мы, также, как и они, попроcту увязли в грязи. Прилет случайной минометной мины казался незначительным неудобством по сравнению с тем, что мы целыми днями ходили вымокшие до нитки.

На рассвете девятого числа небо полностью прояснилось, и в спокойном прохладном утреннем воздухе я почувствовал опасность. Тем же утром, чуть позже, нам было приказано как можно быстрее уходить в Ан-Хоа.

В течение сорока восьми часов ожидался тайфун, и полк отводил на базы как можно больше своих людей. Для эвакуации дальних постов и подразделений, которые не успевали совершить марш, были задействованы все доступные «птички». Мы рассчитывали совершить форсированный марш на сорок «кликов» по местности, превратившейся из-за многодневных проливных ливней в сплошное болото. Чтобы успеть вовремя, нам нужно было перебраться через северную развилку реки Сон, чтобы выйти из «Аризоны», срезать дорогу через середину острова Гоу Ной, а затем форсировать южную развилку Сон, чтобы выбраться на дорогу, ведущую в Ан-Хоа. Форсированный марш означал, что отдыхать мы будем не более пяти минут, да и то очень редко. Парни повеселели, и начали сбрасывать любой ненужный груз в костер — на счету был каждый фунт снаряжения.

Мы шли строго по времени но, достигнув реки, охренели. Обычно она была глубиной по пояс, но теперь, из-за ливней доходила до подбородков. Шкипер позвал лучшего пловца в роте. Подбежал крепкий, рыжий парень и быстренько снял с себя одежду. Завязав вокруг пояса нейлоновую веревку толщиной в четверть дюйма, он направился вверх по течению реки, чтобы компенсировать его, и нырнул. Что-то я ему совсем не завидовал. Ему надо было проплыть триста ярдов, и никто из нас не верил, что он сможет это проделать. Он справился с задачей за несколько очень тревожных минут, и выбравшись на берег и чуть отдышавшись, привязал веревку к ближайшему дереву. Раздалась команда:

— Если не хотите намокнуть, держитесь выше! — и мы начали форсирование.

«Последний вошел, первый вышел», — это очень хорошее эмпирическое правило для «Аризоны», поэтому мы с Роном переходили реку со вторым отделением. Чтобы винтовка не промокла, я обвил рукой веревку и поднял винтовку как можно выше, удерживая ее обеими руками. Когда мы пересекали реку, я смотрел на впереди идущего морпеха, чтобы он не вступил в яму.

Первый взвод, достигший противоположной стороны, установил пулеметы М-60, чтобы обеспечить охранение во время переправы остальной части роты. Некоторые из морпехов сняли свою одежду и развесили ее в бесполезной попытке хоть как-то ее просушить. К тому времени, когда крайний человек из четвертого взвода вошел в воду, головная часть роты находилась в четверти мили в глубине острова Гоу Ной, увязая по колено в липкой грязи. Когда в воде находилось крайнее отделение, противник открыл огонь из засады со стороны «Аризоны», чуть ниже по течению реки. Три «ворчуна», стоявшие посреди реки, были убиты мгновенно, и через прицел я наблюдал героические усилия по эвакуации тел под огнем противника. Два тела удалось вытащить, но третье уплыло вниз по течению в сторону Южно-Китайского моря.