Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [36]

Помощь гражданскому населению в джунглях было разочаровывающим, а зачастую и душераздирающим зрелищем. Сельское население раздиралось войной, у него было мало оснований доверять кому бы то ни было — ночью приходили НВА и Вьетконг, чтобы убивать, похищать, насиловать, красть; днем приходили американцы, чтобы вести их поиск и уничтожать.

Я принял на себя личное обязательство держать свою дверь в эту программу открытой. Ключами к этой двери были Ли Оут и Ан-Хоа. Если мне не удавалось убедить испуганную мать, чтобы ее умирающего ребенка лечил медик, я прилагал больше усилий, чтобы доставить в деревню медицинские средства. Если я не мог забрать ребенка-сироту из джунглей в безопасный детский дом, я больше работал, чтобы помочь местной самообороне предотвратить нападение на Ан-Хоа. Выгоды значительно перевешивали потери. По мере своей службы во Вьетнаме, я проводил все больше и больше своего свободного времени с Ли, самообороной и жителями деревни.

В один из особенно жарких дней, мы с Ли сидели под навесом из пончо, открытым со всех четырех сторон, чтобы его мог продувать любой ветерок. Рядом ошивались дети. Обычно мы выставляли их прочь, но Ли давал мне ускоренный урок изучения вьетнамского языка, и мы уделили им немного внимания. Я достал свою самую заветную зажигалку, которую выиграл в снайперской школе, закурил сигарету, и положил ее на землю рядом с собой. Когда же я снова потянулся за зажигалкой, она исчезла. Я посмотрел вокруг, и до меня дошло, что кто-то из детей умудрился ее украсть. Придя в ярость, крича: Лаи дай («Иди сюда!» по-вьетнамски), я попытался схватить одного из них, но они исчезли, как дым. Я потопал обратно под навес, ругаясь так, как может ругаться только морской пехотинец, и обнаружил там Ли, уронившего голову на руки, и тихо всхлипывающего. Мой гнев перерос в недоумение:

— Ли, эта зажигалка была важна для меня, но не настолько.

Он медленно поднял голову и тихо проговорил:

— Я плачу не из-за твоей зажигалки, я плачу из-за детей, которые вынуждены воровать, чтобы выжить.

Я сел, обнял его за плечи, и тихо добавил несколько своих американских слез.

Мои усилия в течение многих лет найти Ли, оказались бесплодными, но каждый раз я уговариваю сам себя, что ему удалось покинуть страну до чисток и он спокойно проживает где-нибудь. Ли многому научил меня, но самое главное, что я от него перенял, так это то, что сострадание — это единственное, что способно уравновесить всегда однобокие весы войны.

* * *

Снайперы-разведчики,

Остров Гоу-Ной,

28 мая 1969 г.

Дорогая мамочка,

Вчера получил твои письма. Ты должна была получить сейчас письмо. У меня столько всего в голове и я настолько занят, что не мог тебе написать.

Сейчас мы продвигаемся вглубь острова Гоу-Ной. Мы соединились с еще тремя ротами, и с первого числа следующего месяца здесь должны находиться остальные батальоны.

У нас много пострадавших от мин-ловушек и мы пять раз вступали в боестолкновение с противником. Самое худшее в этой операции — это ходьба. Сейчас не могу называть тебе ее название.

Было облачно, но не намного прохладнее. Прошлой ночью шел дождь, достаточный, чтобы прибить к земле москитов. Пока мы выходили туда, где мы находимся сейчас, головной дозор обнаружил 1000-фунтовую бомбу. Ну, мы вызвали саперов, чтобы подорвать ее после того, как мы пройдем. Не пройдя и 200 метров, мы увидели бегущих саперов, кричащих чтобы все делали ноги, потому что они подожгли огнепроводный шнур, и сейчас бомба взорвется — они думали, что мы уже ушли достаточно далеко, а такая здоровая бомба разбрасывает осколки на 1000 метров во всех направлениях. Это было довольно нелепым зрелищем, когда каждый начал бежать, пытаясь вовремя разглядеть мины-ловушки. Дэн и я воспользовались первой ямой, которую увидели, и запрыгнули туда. Бахнуло так, что попадали даже крупные деревья. Никто не пострадал, но над саперами поприкалывались.

Уверен, что в тылу меня ждут несколько посылок, так что я с нетерпением жду возможности вернуться в Ан-Хоа. Хочу также побриться и принять душ.

Транспортные вертолеты доставляют горячую пищу. Не могу в это поверить. Первый раз вижу горячую пищу в джунглях.

Ты говорила, что подумываешь об отправке консервированных фруктов. Это было бы здорово. На такой жаре это лучше всего. Можешь также положить пару банок пива.

Ну, мам, думаю, на этом пока закончим. Береги себя и не беспокойся так сильно.

С любовью,

Твой младшенький

P.S. Самый младший я только по возрасту.

* * *

Операция «Каньон Пайпстоун», проводившаяся на острове Гоу-Ной, являлась упражнением в безумии. Огромные «Римские плуги» (машины, похожие на большие бронетранспортеры, с поднимающимися отвалами, которые могут мгновенно срезать дерево толщиной в двенадцать дюймов)[55], несколько танков и бронетранспортеров выстроились в линию и двинулись вперед, сметая все на своем пути, а мы топали через завалы за ними. Деревни были сожжены, рис рассыпан, бункеры взорваны. Мы почти не видели противника, как будто он лишь оформил сцену и ушел. То, что от него осталось, представляло собой бесконечный лабиринт из ловушек всех мастей, начиная от кольев панджи