Дорогая мамочка. Война во Вьетнаме глазами снайпера - [35]

Местные отряды самообороны были другими. С ними я провел одни из самых приятных и полезных часов за все время своей службы. По какой-то причине, эти люди будь то возраст или здоровье, были признаны непригодными к службе в регулярной армии и обеспечивали непосредственную защиту сел и деревень. Они были плохо подготовлены, зачастую вообще не имели какой-либо подготовки, у них был хронический дефицит нормального оружия, но они могли бороться насмерть, чтобы защитить дом и семью. Ради них я выпрашивал, одалживал, и выносил оружие и медикаменты из собственных излишков, чтобы им перепало чуть больше.

Сама деревня Ан-Хоа находилась примерно в двух милях от базы. Деревня представляла собой смесь каменных домов с железными крышами, служивших в качестве магазинов, и жилых хижин, крытых соломой. Ее население составляло от трех до пяти тысяч человек. Несколько раз меня приглашали разделить трапезу со старейшиной деревни или селения, и меня неизменно встречали, как почетного гостя. Как и большинство американцев, поначалу я мало что знал о вьетнамской культуре и обычаях. Перед своим первым таким приглашением, я знал только, что разворот ступней ног в сторону человека тот сочтет оскорблением, поэтом бoльшую часть времени я провел, беспокоясь о том, куда деть свои ноги, и почти пропустил всю вкусную еду.

Старейшина деревни жил в большой хижине из бамбука и соломы, с твердым земляным полом и земляным очагом, в котором постоянно горел огонь под большим черным чугунком, и постоянно открытым входом в подземное укрытие. Единственная очевидная разница между хижиной старейшины и любого другого жителя деревни была в том, что она была больше. Также казалось, что у него очень большая семья. Для таких различий имелись основания. Многие из тех самоотверженных стариков приютили детей-сирот и перемещенных лиц, у которых не было никого и которым некуда было идти. Почему то они всегда могли выделить свободную комнату для кого-то еще. Для меня стало привычным делом урывать пару лишних коробок с рационами «С», с благодарностью принимаемых старейшиной, который мысленно подсчитывал, сколько ртов он может накормить ими.

Когда меня отрядили в местный отряд самообороны во второй раз, мне выделили особенного человека. Ли Оут являлся гражданским переводчиком и офицером связи, приставленным ко мне, чтобы помочь преодолеть языковые и культурные барьеры между мной, отрядом смообороны и жителями деревни. Он быстро стал одним из моих лучших друзей. Всякий раз, когда Ли и я работали вместе, мы могли провести много часов, разговаривая о жизни его народа, о войне, а иногда и об Америке. Впервые меня ему представил Чак Мауинни, когда взял меня в первый раз деревню Ан-Хоа, и Ли был тем, кто сделал ее безопасной для меня. Поскольку я был одиноким американцем во вьетнамской деревне, была высока вероятность того, что Вьетконг попытается меня убить, но у Ли была своя агентурная сеть, которая собрала информацию от местной самообороны и от деревенских жителей, которые также получали информацию от друзей и родственников в других селениях. Данные Ли считались нами достоверными и своевременными, и в то время, как существовал постоянный риск мести со стороны Вьетконга, сеть Ли и мои хорошие отношения с местными жителями сводили этот риск к минимуму.

Мы с Ли стали хорошими друзьями, и я беспокоился о том, что произойдет с ним и его семьей. Отдел личного состава мог содействовать эмиграции вьетнамских граждан в США, и с моим уровнем допуска и нахождением в штабе, выправить нужные документы для меня было легче, чем для большинства других американских солдат.

Я как-то предложил дернуть за несколько ниточек, чтобы вытащить Ли и его семью в США, и в тот момент, когда я это сказал, я понял, что совершил ошибку. Его вежливый, но твердый отказ подсказал мне то, что я должен был уже знать — Вьетнам был его родиной, и он ее не оставит. Мы оба знали, что война идет далеко не так хорошо, и уход американских войск, несомненно, приведет к коммунистическому перевороту. Ли был слишком тесно связан с американцами и будет, без сомнения, казнен одним из первых.

Программа помощи гражданскому населению являлась очень важным и успешным аспектом моей службы. В разное время аббревиатура «CAP» использовалась морскими пехотинцами для обозначения различных программ, например, таких как Взвод Совместных Действий[54], который представлял собой отряд морских пехотинцев, который мог располагаться в деревне для формирования взвода местной самообороны и для последующего ведения боев вместе с ним. Поскольку эта программа касалась и снайперов, она была постоянно работающим проектом, и участие в ней было добровольным. В той или иной степени в ней участвовало большинство снайперов. Большинство из нас знали мало и не задавали вопросов о деятельности других снайперов. Мой уровень допуска, как снайпера, давал возможность обеспечить Ли и местную самооборону оружием, медикаментами и пищевыми рационами. Обычно я просто выписывал необходимый объем средств, поскольку со снайпером, имевшим винтовку с продольно-скользящим затвором, никто не спорил. Программа помощи гражданскому населению была для меня чем-то бoльшим, чем простым лозунгом «завоевывать сердца и умы людей». Я был приверженцем той идеи, что наше присутствие во Вьетнаме не дает нам право притеснять местных жителей или попирать их образ жизни.