Дорога свободы - [92]
Через минуту он их увидел на дороге, среди пятен лунного света и теней от деревьев. Раздался собачий лай — это охотничий пес Трупера с яростной, бессмысленной отвагой кинулся прямо в гущу лошадей. Всадники приближались шагом, медленно и осторожно, потом, увидев Трупера, совсем остановились. Он стоял перед ними, облитый лунным светом, огромный, неподвижный — не человек, а лоснящаяся черная глыба. Они увидели ружье в его руках, поднятое на уровень груди, нацеленное в них. Они долго стояли на месте, потом еще медленнее, еще осторожней двинулись вперед.
— Что вам нужно? — спросил Трупер. Низкий его голос, хриплый от гнева и ненависти, прозвучал глухо, как дальний раскат грома. Кэти вышла на порог. Увидав белые капюшоны, она стала судорожно всхлипывать.
Всадник, ехавший в голове отряда, сказал:
— Нам нужны Ганнибал Вашингтон, Эндрью Шерман и ты.
— Ну, вот я, — сказал Трупер.
— Положи ружье!
— Ну, вот вам я, — повторил Трупер. Теперь его голос гремел, как литавры. — Вы на моей земле! Прочь с моей земли, сукины дети!
Уловив гневный звук в голосе хозяина, пес свирепо зарычал и вцепился в одну из лошадей. Та встала на дыбы. Кто-то крикнул: «Да пристрелите этого проклятого пса!» Сухо щелкнул револьверный выстрел. Собака перевернулась в воздухе и покатилась по земле, корчась и извиваясь. Трупер, с перекошенным от злобы лицом, вскинул ружье и выстрелил. Один из всадников вдруг осел в седле,>покачнулся и свалился набок, повиснув на одном стремени. Лошади испуганно забили копытами. Разом грянуло несколько выстрелов. Пули молотками ударили по телу Трупера, но он шагнул вперед. Он шел прямо на конных, кровь ручейками сбегала по его широкой груди. Его жена, в дверях, кричала отчаянным криком. Кто-то завопил: «Да застрелите же этого скота!»
Снова грянул выстрел, и Трупер пошатнулся. Лошади плясали и кружились вокруг него. Он взмахнул ружьем — рука ку-клукс-клановца, поднявшаяся было для защиты, хрустнула, как сухая ветка. Он снова взмахнул — и приклад разлетелся в щепки от удара о ключицу, глубоко вдавив осколки кости в грудь. Теперь уж в него трудно было стрелять — можно было попасть в своих. Он стащил еще одного с вздыбившейся лошади, встряхнул завизжавшего от страха негодяя, как собака трясет крысу. Кто-то соскочил с лошади, приставил дуло к спине Трупера и выстрелил. Исполинское тело дернулось, замерло — потом осело, как пустой мешок. Человек, которого он стащил с лошади, лежал на земле и стонал. Другой, со сломанной рукой и ключицей, вдруг начал испускать дикие, нечеловеческие вопли. Остальные продолжали стрелять в неподвижное тело Трупера. Кэти выбежала из дому, пытаясь пробраться к мужу. Ее схватили, сорвали с нее ночную рубашку, повалили наземь. Она как-то вывернулась, и тогда один из людей в капюшонах, всхлипывая от возбуждения, ударил ее прикладом по голове. Череп треснул — она умерла сразу, раскинув руки и ноги. Кто-то закричал со злобой:
— Дурак, идиот, что ты сделал!
Они стояли, глядя на мертвое, нагое тело. Потом столпились вокруг человека с переломанной ключицей. Тот, которого Трупер подстрелил, был уже мертв. Этот тоже умирал. Они стояли вокруг и смотрели, как кровь густой струей вытекает из разорванной артерии.
Потом повернулись к дому — там теперь все было тихо. Один пошел в сарай и вернулся, держа на вилах охапку сена. Он кинул ее в открытую дверь. Кто-то зажег спичку. Они подбросили еще сена в огонь, потом еще — и вдруг пламя охватило весь фасад дома.
Тогда закричали дети. Страх, давивший их и заставлявший молчать, вдруг прорвался криком — жалким, беспомощным криком тех, кто боится и не знает и не может понять причины своего страха. Клановцы стояли вокруг и смущенно молчали.
— Там дети, — сказал кто-то.
— А ну их, — проговорил другой. — Этого отродья и то слишком много.
— Где же, однако, все эти черные скоты?
— А я вам скажу, коли хотите знать. В старом карвеловском доме. Больше им негде быть.
Тот, кто заговорил первым, распорядился: — Гарри, ты скачи в город, спроси у Бентли — где же отряд из Калхунского округа? Ведь он обещал, черт его дери, что тут сегодня же ночью будет двести человек. Так где же они, чтоб им треснуть! — Потом он добавил, как бы между прочим: — Скажи ему, Мэтти Кларк в Хэп Лоусон убиты.
И он опять повернулся к горящему дому.
Все мужчины, спавшие в большом зале, проснулись от выстрелов. Столпившись у окон, они смотрели на залитые луной склоны, по которым, казалось, еще перекатывались отзвуки ружейной стрельбы. Потом, схватив ружья, они выбежали на широкую веранду; они стояли у перил, напряженно всматриваясь в светлую дымку лунной ночи. Женщины кричали с верхнего этажа: «Что случилось? Что случилось?..» Дети проснулись и взволнованно гомонили наверху.
Несколько мужчин обошли вокруг дома, но ничего не обнаружили.
Первая мысль Гидеона была о Марке. Потом он сообразил: сейчас три часа утра, — нет, Марк уже далеко. Он вышел на крыльцо. Глядя по сторонам, он спросил Абнера Лейта:
— Где это стреляли, как по-твоему?,
— Да вроде на том краю, подальше, где Трупер живет.
В книгу вошли: научно-фантастический роман видного американского фантаста Фрэнка Херберта, рассказывающий о невероятном и успешном эксперименте по превращению людей в муравьев, а также разноплановые фантастические рассказы Говарда Фаста.
История гладиатора Спартака, его возлюбленной Варинии и честолюбивого римского полководца Красса. Непреодолимая тяга к свободе заставляет Спартака поднять легендарное восстание рабов, ставшее важнейшей вехой мировой истории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Мои прославленные братья» (1949) признан одной из лучших художественных книг об истории еврейского народа. Говард Фаст рассказывает в нем о восстании Иегуды Маккавея против сирийско-эллинских правителей Древней Иудеи.Роман, который в советское время вышел только однажды в самиздате и однажды в Израиле, сыграл известную роль в процессе возрождения национального самосознания советского еврейства. В восстании Маккавеев видели пример непримиримой борьбы за национальную и культурную независимость, с одной стороны, и за право жить полноценной жизнью на исторической родине своего народа — с другой.Мы предлагаем читателю роман Говарда Фаста «Мои прославленные братья» в дивном переводе Георгия Бена.
Крутой страховой следователь переворачивает Нью-Йорк в поисках идеального бриллиантового ожерелья. Смерть следует за ожерельем Сарбина. Его одиннадцать бриллиантов безупречны, и все они вырезаны из одного камня — одного из самых больших, когда-либо обнаруженных в шахтах Южной Африки. Но в последнее время это элегантнейшее украшение превратилось в предвестник невезение. Его первоначальный владелец покончил с собой, а его дочь, которая должна была унаследовать это произведение в восемнадцать лет, умерла вскоре после этого.
В сборник «Янки в мундирах» включены отрывки из произведений популярных писателей: Марка Твэна, Говарда Фаста, Джона Уивера и Стефана Гейма, разоблачающих реакционную сущность американской политики на протяжении последнего столетия.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.