Дорога стального цвета - [15]
— Я не морочу.
Присмотревшись к фэээушнику, кассирша, видимо, поверила, что ее и в самом деле не собираются морочить. Сухощавая рука сгребла деньги, голова наклонилась, и некоторое время Зуб видел только пучок стянутых на затылке волос. Наконец что-то там звякнуло, громыхнуло, и рука сунула в щель продолговатый кусочек картона с дырочкой посередке.
— Приключений захотелось? — спросила строгая кассирша, насмешливо поджав тонкие губы. — Будут приключения — после Лисок, если не одумаешься.
И она, не обращая больше внимания на Зуба, откусила от булки.
Билет был выписан до Георгиу-Деж. В тех краях, не говоря уж о Сибири, Зуб никогда не бывал. От билета словно бы повеяло загадочным, манящим и в то же время пугающим новизной.
Ждать поезда оставалось немного. Почитав названия городов в расписании движения, Зуб перешел к схеме железных дорог, начерченной гуашью прямо на стене. Георгиу-Деж нашел сразу. Видать, важная станция. От нее шли ветки в четырех направлениях. Самая длинная тянулась через всю Сибирь, Дальний Восток и упиралась в Тихий океан. Зуб представил, как это жутко далеко и приуныл. Ведь Новосибирск стоял примерно на середине этого бесконечного пути. Мыслимо ли добраться до него зайцем?
Но билет — в кулаке, пути назад нет.
Зуб вспомнил, что писал дядька: надумаешь, мол, приехать, вышлю денег на дорогу. Теперь поздно. К тому же Зуб не представлял, как это — просить денег у человека, которого в глаза не видел. Пусть он даже и родня. Нет, уж лучше зайцем…
Лязгая на стыках рельсов, змея в двенадцать вагонов врезалась между перроном и стоявшим на вторых путях товарняком. От тормозных колодок остро пахнуло жженым чугуном. Озлобленно зашипев на людей, змея проползла еще немного и замерла. Полутемный перрон сразу пришел в движение. Торопясь и обгоняя друг друга, увлекая за собой узлы и чемоданы, люди хлынули к означенным в билетах вагонам.
Бесстрастным женским голосом зазвенел репродуктор. Он извещал, что поезд такой-то, следующий туда-то, прибыл и что счет вагонов начинается не с головы, а с хвоста.
— Проснулась, тетя Мотя! — недовольно крикнул какой-то мужик с большим чемоданом и рванул в обратную сторону.
Чертыхаясь и понося диктора, а вместе с ним станционное начальство, многие побежали от головы поезда к хвосту и наоборот. Груженная узлами, красная от натуги тетка, со сбившейся на ухо косынкой, бесцеремонно толкнула Зуба и даже не заметила этого.
— Гришка, сатана, останемся! — покрикивала она на пацана, тащившего за ней огромную сумку. — Не разевай рот, тебе говорят!
Зубу тоже пришлось пробежаться. Полногрудая проводница у тамбура преградила ему путь черной коробкой фонаря.
— Разогнался. А билет? — строго спросила она, хотя впереди ни у кого билетов не требовала.
Зуб протянул билет, но проводница едва взглянула на него.
— А то лезут! — неопределенно, но строго сказала она и тут же забыла о фэзэушнике.
Оказавшись в тамбуре, Зуб с особой отчетливостью почувствовал, что перешагнул какую-то невидимую грань, за которой начинается для него загадочный мир. Все, что составляло до сих пор его несложную жизнь — детдом, училище, ребята, Мишка Ковалев, суровый бригадир Ермилов, — все остается за этим тамбуром, переходит в область воспоминаний. Впереди же — туман, и неизвестно, что он таит для Зуба. Где-то там, в невообразимой и неведомой дали, за этим туманом, должны быть Каримские Копи, дядька. Красноярский край. Это так далеко, так нереально, что Зуб как-то неожиданно ясно понял все сумасбродство своей затеи. В эту минуту он был уверен, что не доедет, затеряется в дороге, пропадет. И никогда не узнает Мишка Ковалев, куда он сгинул.
На Зуба нахлынуло острое желание выскочить из тамбура, изорвать в клочки эту глупую картонку с дыркой, сесть поскорее в автобус и — в училище, к ребятам. Он станет просить прощения у Ноль Нолича, у директора, у кого угодно, он расскажет все, что от него требуется, наобещает всего, чего захотят, он вообще будет таким, как прикажут, лишь бы его оставили в училище, лишь бы все осталось по-старому, без этого тумана неизвестности… Но Зуб не двинулся с места. Он только крепче стиснул челюсти — до боли и насмешливо скривил губы. Он смеялся над зайцем, который шевельнулся в его сердце. Он уничтожал этого подлого зайца презрением.
Поезд испуганно дернулся, словно его держали за хвост да вдруг отпустили. Тамбур наполнялся нарастающим гулом и лязгом. Стал уплывать вокзал.
Зуб все стоял у окна, Он боялся, что, уйдя в вагон, оборвет тем самым последние нити, связывающие его с миром, в котором прожил шестнадцать с лишним лет.
Проводница выключила фонарь, которым светила в ночь, хлопнула дверью и заперла ее ключом. Глянув на Зуба, она ворчливо потребовала:
— Ну-ка, дай билет.
Он дал. Проводница придирчиво рассмотрела его и вернула. Не сказав больше ни слова, она ушла в вагон.
Колеса стучали все быстрее и слаженнее, выговаривая какие-то универсальные, на все случаи годные слова. За окнами тамбура проплывали огни, плохо различимые силуэты домов. Мелькнул переезд, на котором панически разливался звонок. Поезд окунулся в непроглядную ночь. Только изредка вспыхивали блестки далеких огоньков.
«Про Кешу, рядового Князя» — первая книга художественной прозы сытывкарского журналиста Петра Столповского. Повесть знакомит читателя с воинским бытом и солдатской службой в мирное время наших дней. Главный герой повести Кеша Киселев принадлежит к той части молодежи, которую в последние годы принято называть трудной. Все, происходящее на страницах книги, увидено его глазами и прочувствовано с его жизненных позиций. Однако событийная канва повести, становясь человеческим опытом героя, меняет его самого. Служба в Советской Армии становится для рядового Князя хорошей школой, суровой, но справедливой, и в конечном счете доброй.
Драматические события повести Петра Столповского «Волк» разворачиваются в таёжном захолустье. Герой повести Фёдор Карякин – из тех людей, которые до конца жизни не могут забыть обиду, и «волчья душа» его на протяжении многих лет горит жаждой мести...
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Известный детский писатель, автор всеми любимых книг «Дядя Фёдор, пёс и кот», «Крокодил Гена и его друзья» с присущим ему юмором и авторскими комментариями рассказывает детям русские народные сказки.
Несмотря на "детскую" форму - определение в главные герои и помещение в центр сюжета кота Васьки - книга достаточно серьезно и подробно описывает фауну и работу сотрудников Каспийского заповедника (заповедника с таким названием нет, вероятно, речь идет об Астраханском заповеднике).Для младшего и среднего возраста.
Содержание: 1. Вниз по волшебной реке 2. Меховой интернат.
Право на счастливый конец дается писателю не легко. Как и в жизни, в правдивых рассказах герои идут не гладкой, накатанной дорогой, а сами прокладывают себе путь. Им приходится бороться, переживать, пересматривать свою жизнь. Но если даже герой рассказа не успеет достичь того, о чем он мечтает, не успеет одержать победы, то перед ним раскрывается горизонт будущего и огонек надежды не гаснет.В правдивых и поэтических рассказах этой книги не всегда все кончается хорошо. И порой рассказы навевают чувство грусти.
В сборнике две небольшие повести «За журавлями» и «Мальчишки из Бубёнок». В них рассказывается о жизни сельских ребят в годы революции и Великой Отечественной войны.Из повести «Мальчишки из Бубёнок» вы, ребята, узнаете о маленьких партизанах — Пете Горохове и Сене Крылове, которые жили и боролись с фашистами в тылу врага, на временно оккупированной территории. В повести «За журавлями» показан тяжелый путь трех мальчишек в революцию.Автор повестей Алексей Дмитриевич Глебов родился в 1921 году на Смоленщине.