Дорога превращений. Суфийские притчи - [39]

Тогда он обратился к попугаю:

«Я нечто понимать здесь начинаю,

И все же напоследок мне скажи:

Ты сам додумался до этой лжи

Или твой друг ближайший и любимый

Тебе со мной прислал совет незримый?»

«Ты догадался, – попугай в ответ, —

И вот в чем состоял его совет:

„Коль перестанешь говорить и петь —

Замок ослабнет, отворится клеть,

В которой потому ты заключен,

Что слишком сладкогласен и учен.

Недвижен будь, не пой, не говори,

И, чтоб воскреснуть, – временно умри!“

Теперь же, одолев неволи тьму,

Я улетаю к другу моему!..»

Когда услышал это всё купец,

Он жизни смысл постигнул, наконец,

И плакал, глядя: улетает птица,

Чтоб с милым другом вновь соединиться…

Кольчуга Давида

В данной притче Лукман выступает в качестве ученика, а царь Давид – суфийского наставника. Предмет обучения – терпение: начатки его Лукман проявляет уже при первом знакомстве с занятием царя, что намекает на суфийский принцип, согласно которому обучать следует только того, кто внутренне предрасположен к постижению Истины. Терпение приобретается шаг за шагом – через отдельные мысли, слова и поступки, подобные кольцам в кольчуге. В конце обучения адепт может, как и его учитель, целиком «облачиться» в это важнейшее для мудреца качество.

Д. Щ.

***

На пути духовного ученичества наставляемый (Лукман) должен проявлять полное доверие к наставнику в целом и во всех частностях, смиренно относясь к тому факту, что он, в данном своем состоянии, не может понять целей и методов обучения. И лишь когда «кольчуга» готова, ученик обретает ретроспективное постижение своего пути, пройденного под руководством мудреца. Подобно тому, как кольчуга состоит из множества одинаковых колец, так и обучение складывается из множества однообразных и даже рутинных упражнений. И, если ученик не проявит терпения на данном этапе, то он не увидит и «кольчуги» в целом. Поэтому важен вывод притчи: «Спасается лишь тот, кто терпелив». Таким образом, сам процесс обучения не менее важен, чем его результаты: ведь он формирует именно те качества души, которые впоследствии позволят сохранить и развить полученные знания. «Кольчуга» – образ того «духовного одеяния» (совокупности внутренних качеств), в которое необходимо «облачиться» адепту, вступающему на путь «духовных битв». Заметим, что Лукман – не начинающий ученик, но мудрец, которому предстоит взойти на новую ступень.

М. Х.

Кольчуга Давида

Лукман узрел: великий царь Давид

Из крепкой стали что-то мастерит,

Связуя сотни маленьких колец.

Лукман молчал, как истинный мудрец:

При встрече с неизведанным философ

Лишь смотрит и не задает вопросов.

К тому, чтобы понять хоть что-нибудь,

Терпенье сердца – наилучший путь.

Прошли недели. Труд закончив свой,

Явился царь в одежде боевой —

Он в новую кольчугу облачился

И к мудрецу Лукману обратился:

«Теперь ты видишь то, что я сковал:

Сия одежда выше всех похвал —

Спасет кольчуга чудная моя

В бою и от стрелы, и от копья!»

Лукман ему ответил: «О владыка,

За эти дни и я секрет великий

Познал, твое искусство изучив:

Спасается лишь тот, кто терпелив!»

Охота

Три животных символизируют тройственный состав человека: волк – животную душу (нафс), лиса – разум (акл), лев – дух (рух). Для успешного продвижения ученика по суфийскому Пути «царствующее», высшее начало в человеке – дух («лев») – должно лишить самости («убить») эгоистические порывы животной души («волка»), а со стороны разума («лисы») принимать только те советы, которые способствуют духовному развитию («насыщению льва»).

Д. Щ.

Охота

Однажды лев, не размышляя долго,

Охотиться позвал лису и волка:

Мол, свита государю пригодится,

Чтоб перед ней отвагой погордиться.

Ведь даже месяц в небе в полный рост

Выходит только в окруженье звезд.

При этом лев, охоту зная тонко,

Словил оленя, зайца и козленка,

А спутники, скрывая аппетит,

Надеялись что он их угостит.

Когда на плоть и кровь они воззрились,

Их мысли алчные от льва не скрылись.

А он царем нелицемерным был,

И лишь правдивость в подданных любил.

И лев подумал: «Вы, как погляжу,

Юлите! Ну, так я вас накажу!» —

И с грозным ревом обратился к волку:

«В делах житейских не лишен ты толка,

А потому, бесхитростный судья,

Ловитву пусть поделит речь твоя!»

Ответил волк, показывая зубы:

«Тебе, я знаю, оленина люба,

Козленок, как визирю, мне пойдет,

Ну, а лису сегодня заяц ждет!»

Лев заревел в ответ: «О жалкий пёс,

Какую чушь ты пред владыкой нёс!

Как ты посмел столь глупый дать ответ?!»

Удар – и волка средь живущих нет…

Затем лису властитель вопрошает:

«Как мясо делим? Пусть твой ум решает!»

Лиса в ответ: «О царь, тебе олень

Пойдет на завтрак – будешь сыт весь день,

Козленком, повелитель, отобедай,

И пусть тебя навек минуют беды,

А зайцем ты отужинай – и вот

Задремлешь сладко, ублажив живот!»

Лев удивился: «Говорят не зря,

Что ты, лиса, – опора для царя,

Ты так меня сумела умилить!

Но где ж ты научилась так делить?»

А та: «Властитель, волк мне дал урок,

И тот урок пошел мне сразу впрок!..»

…Коль Бог захочет, коль позволит рок,

Из бед чужих ты извлечешь урок.

Здесь рок сказался в том, что лев сперва

Услышал волка жадного слова…

…Помилована благостной судьбой,

Ушла лиса, довольная собой.

Юный полководец

Рассказ намекает на суфийское положение о том, что разные люди минуют «стоянки» и «переходы» духовного Пути с неодинаковой скоростью. Успешность каждого здесь зависит от свойств его души, и некоторые могут за короткий срок значительно продвинуться в духовной иерархии («неужто возраст – мудрости причина?»).