Дорога превращений. Суфийские притчи - [13]

Д. Щ.

***

Притча выражает глубокую суфийскую идею: рассудочная «трезвость», т. е. рациональное познание, не позволяет проникнуть в истинную природу вещей, поскольку последняя коренится в метафизическом, духовном, мире. Таким образом, «царь» (т. е., говоря языком Священного Писания, «плотский разум») не может узреть ту скрытую красоту вещей («Лейлы»), которая постигается в состоянии экстатического озарения, вдохновения, когда чувства человека обострены и постижение происходит интуитивно («Меджнун» в переводе с арабского – «безумец»). Чтобы не прожить жизнь зря («конец – и пуст колчан»), человек не должен увлекаться «тенями», т. е. изучением лишь частных феноменов бытия («твой взгляд за тенью призрачной следит»). Ему, напротив, следует направить внутренний взор на постижение самой Истины, «отражением» которой является вся множественность феноменов материального мира. Обучение, согласно суфийской традиции, должно вести ученика от явного (физического) к сокрытому (духовному), обострять его внутреннее восприятие, чтобы он не обманывался «кажущейся завершенностью» вещественного мира.

М. Х.

Ответ Лейлы

Когда Лейла в чертог царя вошла,

Тот изумился: «Ты и есть Лейла?

Но где ж красы твоей волшебной сила?

Чем ты Меджнуна разума лишила,

Невзрачная, обычная вполне?

И лик, и стан твой безразличны мне!»

Лейла ему: «О царь, не зарекайся,

Ведь ты меня не видишь взором Кайса,

Темны и тяжелы глаза твои:

Ты в вечной не клянешься мне любви,

Мне сердцем не свершаешь поклоненье,

От страсти не впадаешь в опьяненье.

Твой трезвый ум в гордыне вознесен,

Но эта трезвость – самый тяжкий сон.

Лишь человек, с ума сведенный страстью,

Над высшей явью обладает властью.

Хотя в твои закрытые зеницы

Свет Правды и пытается пробиться,

Но ты сквозь сон, что камня тяжелей,

Печешься лишь о выгоде своей.

Увы! Тому, чье сердце к страсти глухо,

Вовеки не взойти к вершинам духа:

Ты преуспел в своих земных делах,

Но в вышнем мире обретешь лишь прах.

Твой взгляд за тенью призрачной следит,

Сама же птица по небу летит.

Ты за стрелой стрелу пускаешь смело

Туда, где тень, а не туда, где тело,

И лишь тогда почувствуешь печаль,

Когда поймешь: конец – и пуст колчан!..»

Узник-обжора

В виде узника-обжоры изображен нафс, отличающийся неблагодарностью («должник, что многим долг не возвратил») и неспособностью к просветлению («тот, кто о Божьем позабыл законе»). Единственный способ совладать с нафсом – держать его постоянно под стражей («попал под суд, в темницу угодил»). Будучи «выпущен из темницы», т. е. освободясь от постоянного контроля со стороны разума, нафс всякий раз приносит новое горе своему обладателю. Тому же, кто служит ему постоянно («мы всюду странствовали вместе»), нафс к концу жизни («к вечеру») способен доставить одни убытки. Однако человек, зная это, тем не менее постоянно обольщается напрасной надеждой, ожидая иного исхода: «То ль нужен врач тебе от глухоты, // То ль слышишь то, что хочешь слышать ты?..»

Д. Щ.

***

Суфии разделяют издревле существовавшее представление о том, что земной мир является «темницей духов» (ср. I Петр. 3, 19), в которой каждая воплощающаяся в человеческом теле душа должна «расплатиться полною ценою». В данной истории содержится намек на то, что «долг» был «не оплачен» душой в высшем мире, за что она и попала на землю: «Должник… попал под суд, в темницу угодил». Руми проводит различие между духами («узниками»), склонными к исправлению, и теми, которые, не вразумляясь наказанием, ведут вампирический образ жизни («плачут все, лишь он смеется, сытый»). Нередко власти предержащие, находящиеся на виду у всего народа («на верблюде пусть провезут тебя»), принадлежат именно к разряду «обжор», обирающих «узников». Возникает вопрос: почему же Бог допускает до власти таких людей? В соответствии с данной историей можно ответить так: их злодеяния, совершаемые публично, являются предостережением для одних и испытанием для других: «Пусть агнцем притворится этот волк… Смотри – не доверяй плуту и вору, // В лицо запомни этого обжору!». Подобные люди, окончив («проехав на верблюде», т. е. гордо и властно пройдя) свой жизненный путь, оказываются «должниками» уже по отношению к миру земному: «Коль в долг возьмет – запомни: не вернет он». Остается только гадать, какая участь ожидает подобную душу после смерти тела (наказание в преисподней и т. п.), – во всяком случае, обратно «в темницу», т. е. в земной мир, в таковом состоянии ей путь закрыт («тебя я изгоняю из темницы»). Однако же просьба других «узников»: «Хоть на поруки взять его вели» – содержит намек на суфийскую концепцию «заступничества» праведного шейха, который благодаря своей духовной мощи может «вытянуть» из бездны зла даже тяжелого грешника (ср. новозаветное учение об искуплении грехов Иисусом Христом).

М. Х.

Узник-обжора

Должник, что многим долг не возвратил,

Попал под суд, в темницу угодил,

И там, где были редкостью лепешки,

Всех объедал, не оставлял ни крошки.

В три пуза ест – в лачуге иль на троне —

Тот, кто о Божьем позабыл законе.

Пусть узники не заслужили рая, —

Но, как в аду, от голода сгорая,

Они теперь свои влачили дни.