Дорога длиною в жизнь. Книга 1 - [60]

— Разве Вы не знали о репрессиях 37-го, о Деле врачей, о культе личности?

— Знал, конечно, но это было не вследствие, а вопреки идее светлого коммунистического будущего. Борьба за власть вынесла наверх людей лживых, циничных, преступных. За прекрасными лозунгами, в которые верили одураченные люди, скрывалась жёсткая диктатура, и совсем не пролетариата, а кучки доживающих свой век тщеславных стариков.

— А могло быть иначе? Или это закономерный исход, когда не учитывается человеческий фактор?

— Да, мы с вами говорили о подлости и низости человеческой натуры. Но будущее, хочется верить, за людьми с высокими моральными ценностями.

— Блажен, кто верует.

— Верую, хотя не так безоглядно, как раньше. Я наблюдал, как вчерашние идеологи заискивают перед новой властью, сдают без борьбы свои идеалы, заботясь лишь о личном благополучии. На сессии депутатов я обратился к первому секретарю Кишинёвского горкома, призвал его встать на защиту идеалов партии. Он не просто не прореагировал, а перестал со мной разговаривать.

Я не разочаровался в моральных ценностях, которые исповедовал всю жизнь, но начал сомневаться в том, что они станут для всех такими же важными, как для меня. Стоило измениться условиям, и дворничиха предала семью, и секретарь горкома предал партию.

— Вряд ли эти поступки сравнимы. Секретарь никого не убил.

— Как сказать. После распада Союза возник горячий конфликт между Молдовой и отделившимся от неё Приднестровьем. Со стороны Молдовы через Днестр полетели сотни моих ракет «Алазань», головки которых содержали не реагент для борьбы с градом, а взрывчатку с гвоздями. Мне оставалось посыпать голову пеплом.

Однажды у нас возник разговор о всемирном потеплении. Мне очень хотелось узнать его мнение по этому поводу. Он с атмосферой на ты. Он жил не в ней, а с нею. Он изучал её со всей страстью учёного. Она была с ним и наяву и во сне. Ему слово.

— Существует множество естественных причин, влияющих на изменение климата. Вклад каждой из них может быть оценён весьма приблизительно. Поэтому количественные выводы на основании имеющихся данных не могут быть точными и достоверными.

Выбросы от вредных производств, конечно, надо ограничивать. Это и делается установленными нормами. Но устраивать истерику по поводу автомобилей и самолётов, мягко говоря, не стоит.

Какие учёные установили связь между количеством сжигаемого топлива и изменением среднегодовой температуры на Земле? Некоторые договорились до того, что знают, насколько нужно уменьшить выбросы, чтобы предотвратить потепление планеты на два градуса. Чушь! Нам ещё предстоит создать специальные спутниковые системы, получить базы данных по многим параметрам хотя бы с точностью до процента. Предстоит огромная работа. Только после неё можно будет серьёзно говорить, влияют ли выбросы углекислого газа на изменение климата или это естественные его колебания, которые были в прошлом и которых не минуем в будущем.

3. О судьбе еврейского народа

Не раз мы говорили с Леонидом о судьбе еврейского народа, к которому оба принадлежали. Он неплохо знал историю, но её еврейская составляющая была от него далека. Его не обзывали жидом в детстве. Откуда было взяться антисемитизму в маленьких военных городках, где отец был уважаемым командиром. В украинской школе с ним вместе училось много еврейских ребят, тоже не разгуляться антисемитам. Даже при поступлении в институт он не мог поверить, что проблемы возникли из-за его еврейства. Но со временем поверить пришлось. Жизнь повернулась к нему и этой стороной. Леонид признаётся, что ему тяжело вспоминать об этом, но из песни слова не выкинуть.

После развала Советского Союза в бывших союзных республиках сильно возросли национальные амбиции. Уже не было Москвы, которая командовала парадом. И не где-то на улице, а во время своих выступлений на депутатских сессиях он дважды услышал из зала крик: «Убирайся в свой Израиль!» У кричащих не хватило смелости подняться с места, но и соседи не поспешили вывести их из зала. По улицам чуть ли не ежедневно проходили митингующие толпы с плакатами и речевками: «Чемодан, вокзал, Россия, а с евреями разберёмся сами».

Один откровенный молдавский националист, профессор Кишинёвского университета, назначенный отвечать за экологию в стране, стал поносить Службу за то, что она загрязняет поля и водные источники. Это было абсолютно голословное утверждение, но его целью была не защита экологии, а замена руководителя национальным кадром.

— Я пошёл к Предсовмина Молдавии и спросил его напрямик, что мне ожидать. «Тебе, вероятно, предложат место зама», — ответил он. Такое предложение, единственной причиной которого была не та запись в пятом пункте паспорта, я счёл обидным для себя. За много лет работы я сложился в лидера. Быть заместителем не умею. Дожить до этого не хочу.

Всё шло к тому, что надо уезжать. Была ещё одна причина, не главная, но существенная. Семья столкнулась с медицинскими проблемами. Родители, и мои и Сонины, были уже старыми людьми, да и у нас была не первая молодость. Подкрались болезни, и очень серьёзные.

Столкновение с молдавской медициной повергло меня в шок. Я-то лечился в спецполиклинике, а обычные больницы были в жутком состоянии. У моей мамы обнаружили опухоль в груди. В республиканской онкологической больнице она лежала в палате на пять человек. Грязные стены с отколотой штукатуркой и такой густой запах мочи и использованных бинтов, что трудно дышать. Мы согласились на резекцию груди, и маме поставили какой-то проверочный укол, который вызвал ужасную реакцию. После этого я забрал её из этой ведущей больницы.