Дорога длиною в жизнь. Книга 1 - [57]

Однажды я застал в гостях у Сони с Аней парня, который приехал на служебной машине откуда — то из Винницкой области. Парень вёл себя, как жених, и всем видом показывал, что у них с Соней вопрос уже решён. Меня это настолько разозлило, что я, зажав вилку в руке, сломал её большим пальцем, и обломок полетел в сторону соперника. Это был вызов. Мы вышли. Он пытался мне объяснить, что Соня его любит и будет его женой. А я ему сказал, чтобы он про Соню забыл и больше мне на глаза не попадался.

Решение было принято, и в конце апреля я стал семейным студентом. Это была первая студенческая свадьба на курсе. Соня стала моей любовью на всю жизнь, моим счастьем, моей жизненной удачей.

После окончания института было несколько возможностей, включая аспирантуру. Но на распределение приехал профессор Гайворонский Иван Иванович из Центральной аэрологической обсерватории в Долгопрудном. Соня проходила у него производственную практику. Я тоже одновременно проходил эту практику, но в другой организации в Москве. Мы, естественно, жили вместе, но я часто бывал в обсерватории, и Иван Иванович меня знал.

Так вот он уговорил нас распределиться к ним на работу, но не в Долгопрудном, а на полигоне в Молдавии. Расписал, что мы будем работать на переднем крае науки и техники, что в короткое время защитим кандидатские, а затем и докторские диссертации, но главное — нам в ближайшее время обещана квартира. Это же такой подарок для молодой семьи. И вдобавок в Тирасполе жили теперь мои родители, значит, с ними можно будет чаще встречаться.

Несколько слов о том, как родители оказались в Тирасполе. В 1960 г. Никита Хрущёв решил сократить Вооружённые силы СССР почти на треть. Отец был уволен в запас. Жилья нет, гражданской профессии нет. Где жить, на что жить — кого это волнует? Пройти войну, отслужить более четверти века верой и правдой и оказаться никому не нужным. Это к вопросу, как заботилась Советская власть о человеке.

Приехали в родную Одессу. О возвращении украденной по сути дела квартиры и слышать не хотели. Более того, даже прописать в городе отказались, если они не найдут квартиру, соответствующую минимальной норме на пять человек. Иначе, чем издевательством, это не назовёшь. Пришлось уехать к отцовским сёстрам в Тирасполь.

2. «Облака плывут, облака…»

Пар поднимается с поверхности воды. Туман стелется по земле. Тёплые потоки воздуха поднимают его выше и выше, и вот он превращается в белые облака, принимающие самые причудливые формы. А пар продолжает подниматься. Температура воздуха всё меньше и меньше. Образуются капли и градинки, которые становятся всё тяжелее и тяжелее. Облака превращаются в тучи. Капли и градинки становятся настолько большими, что сила тяжести превышает подъёмную силу потока воздуха, и туча проливается дождём или градом. Великий круговорот природы!

Такая картина вполне устраивает поэтов, но не учёных, которым надо иметь формулы и уравнения. Объект очень сложный, ежесекундно меняющийся. Тут без высшей математики, без исчисления вероятностей не обойтись. А если мы хотим ещё и вмешаться в естественный ход процесса, надо создавать новые технологии и технические средства. Это уже требует экспериментальных исследований и создания больших коллективов, объединяющих учёных, инженеров и прочих сотрудников, которые им сопутствуют.

Всё это я рассказал Леониду, который с улыбкой выслушал моё популярное изложение того, на что он потратил годы тяжёлого, с полной самоотдачей, труда.

Ещё в институте, в начале шестидесятых он услышал об активных воздействиях на облака. Первые успехи, как это часто бывает, вызвали непомерные ожидания. Град больше не будет уничтожать урожаи, дождь и снег будут выпадать, где надо и в нужное время, ураганы будут менять свои пути и уменьшать разрушительную силу. Да что там осадки и ураганы! Будем управлять атмосферой и менять климат.

Эйфория быстро прошла. Экспериментальный полигон, на котором он начал работать в Молдавии, был в зачаточном состоянии. Они прибыли на эту базу в конце июня 1965 года, всего через полгода после её создания. Вышли на железнодорожной станции Корнешты, спросили, как дойти до полигона. До «ракетной базы»? — уточнил местный житель. Так здесь наименовали полигон.

Ему запомнилась липкая чёрная грязь, которая приклеивалась к подошвам и отваливалась кусками при ходьбе. На окраине посёлка длинный глинобитный сарай, служивший раньше складом, несколько палаток, радиолокатор и две пусковые ракетные установки. Сотрудников десяток с небольшим вместе с командированными.

Через 28 лет своей работы он мог с гордостью перечислить содеянное: 12-этажный производственно-лабораторный корпус в Кишинёве, командно-диспетчерский пункт совместного управления воздушным движением и запусками ракет и центр для рассеивания туманов в аэропорту Кишинёв, 250 ракетных пунктов, 15 экспериментальных баз в различных районах республики с комплексами служебных зданий, с десятками километров подъездных дорог и линий связи, с собственными электростанциями на случай отключения электричества при грозах, с жилыми домами и базами отдыха для сотрудников, число которых достигло почти трёх тысяч человек.