Дорога через Сокольники - [7]
Л и д а. Вы становитесь однообразным. В наказание я вас разоблачу. Ну-с, дорогой академик, пожалуйте-ка сюда. Сейчас мы вас проэкзаменуем… Вам придется пролить свет на некоторые темные стороны своей биографии. Нуте-с, трепещите!.. Что вам известно о знаменитой «Черной тетради» академика Щеглова, все записи которой зашифрованы?
Щ е г л о в. А что известно о ней вам?
Л и д а. Высказано множество предположений. Это могут быть тезисы или личная переписка. Профессор Власов, например, утверждает, что «Черная тетрадь» — письма к женщине, которую Щеглов любил всю жизнь, хотя не осмелился поцеловать ей даже руку.
Щ е г л о в. Почему же?
Л и д а. Потому что он был женат на другой. Итак, отвечайте: что такое «Черная тетрадь»?
Щ е г л о в. Анекдоты!
Л и д а. Анекдоты?
Щ е г л о в. Пренеприличные! Вам повезло, если вы не сумели их расшифровать.
Л и д а (разочарованно). Глупо!.. Вы начинаете портить отличный замысел.
Щ е г л о в. А по-моему, неплохо придумано. Я записывал их по-французски греческим алфавитом.
Л и д а (начинает сердиться). До такого безобразия мог додуматься только один человек! Это Вишняков!
Щ е г л о в. Не слышал о таком.
Л и д а. Не лгите! Это его шутки. Он высмеял мою курсовую работу. Циник и пошляк. Он давно хотел меня разыграть. Доказать мне, что Щеглов не тот, каким его рисуют. Мы из-за этого стали врагами.
Щ е г л о в. Вы хотите сказать, что Щеглов для вас — нечто большее, чем просто ученый?
Л и д а. Щеглов — одна из моральных вершин человечества!
Щ е г л о в. Фу, как вам не стыдно? Вы говорите банальности!.. Щеглов не вершина, а человек. И он любил целоваться. Да, да, он целовался при каждом удобном случае! И даже чужих жен, если память мне не изменяет, чужих жен он тоже целовал. Раза два!.. (Торжествующе.) Нет, три, три раза! Так и передайте всем ханжам, пускай лопнут с досады!
Л и д а. Вы просто клоун. Не вам было браться за такую роль.
Щ е г л о в (улыбаясь). Когда вы дергали меня за бороду, вы показались мне тоньше.
Л и д а. Довольно паясничать!
Щ е г л о в (ласково). А вы красивы, мой друг! Вам это известно? В общем, вы мне понравились. И если позволите старику на прощание дать вам совет: влюбитесь-ка вы в футболиста. И запомните на всю жизнь, студентка биофака: деление любви на земную и небесную — удел робких и больных умов. Зачем вам?
Пауза.
Л и д а. Кто вы?
Щ е г л о в. Я Щеглов, как это ни странно.
Л и д а. Вы хотели уйти? Дверь открыта!
Лида быстро выходит. Но перед Щегловым дверь захлопывается, щелкает замок. Это дело рук Власова, который подслушивает у двери.
Щ е г л о в. Открыта? Очевидно, не для всех.
В салоне. Лида подходит к Власову.
Л и д а. Ты был прав. Он ужасен! И это не розыгрыш. Я ошиблась. Это злое озорство. Добром оно не кончится.
В л а с о в. Что ты посоветуешь?
Л и д а. Прогони его.
В л а с о в. Невозможно! Надо любой ценой избежать публичного скандала.
Л и д а. Открой дверь. Я обещала его отпустить.
В л а с о в. Ни за что!
Л и д а. Но это опасно! Спрятанная под замок — эта тайна становится зловещей и темной. Как ты не понимаешь? Надо позвать людей!
В л а с о в. Нет!
Л и д а. Но я все равно не умею хранить тайн. Я всем разболтаю.
В л а с о в. Подожди, Лида! Ты не должна…
Лида уходит. Власов вынимает ключ из двери библиотеки и быстро уходит за ней.
Появляется В и ш н я к о в, он взъерошен и возбужден.
В и ш н я к о в (оглядывается). Его уже нет?.. И ее нет. Я знал, что она не придет. А может быть, приходила и убежала? (Направляется в библиотеку, с удивлением замечает, что дверь заперта. Несколько раз энергично дергает дверь.)
В это время с другой стороны двери — легкий стук.
Кто там?.. Откройте! Лида, вы? Лидочка, откройте, это я, Вишняков!
Изнутри энергичный стук.
Довольно шуток! Зачем вы заперлись?.. Это глупо, наконец. Если вы меня не хотите видеть, скажите открыто. Зачем играть в прятки?.. Да, я не очень счастлив! Но зачем же глумиться? И так уже все смеются мне чуть ли не в лицо!.. Откройте сейчас же! Слышите?.. Лидия Сергеевна, я требую, наконец, официально! У меня там бумаги. Это мое рабочее место. (Пауза.) Я вижу, вы достойная дочь своего отца: вы не можете без издевательств. (Рассвирепел.) Если так, это вопрос принципа! Довольно унижений!.. (Раскачивает дверь и нажимает на нее плечом.)
В то же время с другой стороны на дверь нажимает Щеглов. Замок с треском ломается, дверь распахивается, и разъяренный Вишняков падает в объятия разъяренного Щ е г л о в а.
Кто вы такой?
Щ е г л о в. Я — академик Щеглов, если вам угодно!
В и ш н я к о в. Щеглов? Что за бред? Вы же давным-давно померли! Вы — бронзовый истукан!
Щ е г л о в (сдерживая гнев). Я, наконец, требую объяснений! Сначала меня прячут, потом спускают на меня какого-то драчуна! Что все это значит?
В и ш н я к о в. Вы тот самый Щеглов?.. Значит, вы не умирали?.. Наконец-то я выскажу вам в лицо все, что думаю о вас!.. Знайте же, что ваша теория «защитных функций» — миф! Она опровергнута!
Щ е г л о в. Кем?
В и ш н я к о в. Мной! То есть могла бы быть опровергнута, если бы не тюремные порядки в этом мертвом доме. Здесь душат людей с соблюдением всех приличий! Изуверы! Тираны!
Книга двоюродной сестры Владимира Высоцкого, Ирэны Алексеевны Высоцкой посвящена становлению поэта и артиста, кумира нескольких поколений, истории его семьи, друзьям и недругам, любви и предательству, удачам и разочарованиям. В книгу вошли около 200 уникальных фотографий и документов, почти все они публикуются впервые. В ней множество неизвестных эпизодов из детства Высоцкого, позволяющие понять истоки формирования его личности, характера и творчества. Книга будет интересна как давним поклонникам Высоцкого, так и всем интересующимся творчеством поэта, барда и актера.
Книга В. М. Красовской посвящена великой русской танцовщице Анне Павловой. Эта книга — не биографический очерк, а своего рода эскизы к творческому портрету балерины, прославившей русское искусство во всем мире. Она написана как литературный сценарий, где средствами монтажа отдельных выразительных «кадров» воссоздается облик Павловой, ее внутренний мир, ее путь в искусстве, а также и та художественная среда, в которой формировалась индивидуальность танцовщицы.
Под ред. А. Луначарского, предислов. А. Луначарского, примечания И. С. Туркельтаубназвания глав: "П. Орленев", " Ю. М. Юрьев", "В. Э. Мейерхольд", "Два критика"," В. И. Качалов", "Н. Ф. Монахов", "Еврейский театр", "А. И. Южин", "Театр Чехова".
Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.
В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.