Дорога через Сокольники - [10]
Боюсь, однако, ничего хорошего из этого не выйдет.
Н и к а д и м о в. Почему?
Щ е г л о в. Согласно трудовому законодательству, из членов профсоюза я выбыл ровно двадцать пять лет тому назад по уважительной причине. Включение меня в текущую платежную ведомость — подсудное дело. Минимум — три года!.. Где мне расписаться?
Н и к а д и м о в. Минуточку!.. Дайте-ка ведомость. У меня там не все проставлено, я сейчас… Три года? Однако!
Поспешно выходит, сталкиваясь в дверях с А н н о й М а т в е е в н о й.
Щ е г л о в. Ба, кого я вижу? Аннушка?
А н н а М а т в е е в н а. Как тебе не стыдно, Константин Иванович! Что ты опять натворил?
Щ е г л о в. Дорогая моя, хоть из приличия удивитесь!
А н н а М а т в е е в н а. Я давно привыкла не удивляться ничему, что касается тебя.
Щ е г л о в. Тогда поцелуйте меня на радостях.
А н н а М а т в е е в н а. Всему свое время.
Щ е г л о в. На все ли нам хватает времени?
А н н а М а т в е е в н а. Как ты меня всегда огорчаешь, Константин Иванович!
Щ е г л о в. Можно подумать, что я огорчил вас последний раз вчера, а не двадцать пять лет тому назад. Вы встречаете меня так, словно я приехал из командировки, не предупредив вас телеграммой о своем возвращении. Спросите хотя бы, как я доехал?
А н н а М а т в е е в н а. Меня это не интересует!
Щ е г л о в (огорчен). Я вижу, вы не стали великодушней.
А н н а М а т в е е в н а (в упор). Константин Иванович, отвечай прямо: вдова я или жена? И, пожалуйста, не виляй! Только единовременных пособий я получила за тебя свыше двадцати тысяч рублей. Я честная женщина.
Щ е г л о в. Успокойтесь! Вы моя законная вдова, мадам! Я предпочитаю остаться фигурой фантастической, нежели снова быть вашим мужем. Так и передайте всем, кто вас прислал.
А н н а М а т в е е в н а. Константин Иванович, но я же люблю тебя по-своему! Подумай, в какое неудобное положение ты меня ставишь. Я должна знать, чего ты добиваешься?
Щ е г л о в. А какое, простите, вам дело до моих планов? Я еще понимаю обязательства перед женой. Но перед собственной вдовой у меня нет никаких обязательств. (Замечает у нее в руках малогабаритный приемничек.) А это что у вас? Табакерка?
А н н а М а т в е е в н а. Приемник. Транзистор. Устаревшая модель.
Щ е г л о в. Карманное радио? Какая прелесть! (Рассматривает приемник. Не в силах сдержать детского восхищения.) Не дадите ли вы его мне?.. Совсем ненадолго?
А н н а М а т в е е в н а (отдает приемник). Я вижу, Константин Иванович, ты неисправим. Только бы подурачиться… (Ему вслед.) Если тебе придет в голову извиниться, я у себя наверху!
Щеглов скрывается в библиотеке.
В салон заглядывают В л а с о в, К о н я г и н а и Н и к а д и м о в.
Ничего не получилось! Он сказал, что я вдова, что он хочет остаться фигурой фантастической. Ужасный озорник! (Уходит.)
Н и к а д и м о в. Вот тебе и на!
К о н я г и н а. Да-с!
Бесшумно появляется С о ш к и н.
С о ш к и н. Здравствуйте, товарищи! Я из милиции. (Козыряет.) Лейтенант Сошкин! Что тут у вас стряслось?
У Власова, Никадимова и Конягиной появление этого решительного молодого человека вызывает чувство глубокого облегчения.
К о н я г и н а. Наконец-то!
В л а с о в. Умоляю, помогите!
С о ш к и н. Минуточку! Давайте сразу условимся: конкретно и по существу, вы не на лекции.
В л а с о в. Сама по себе невероятность этого события…
Н и к а д и м о в. Он свалился сюда, как снег на голову!
С о ш к и н. Давайте без сравнений. Так? Сравнениями вы дома с женой займетесь!
Сбитый с толку милицейским остроумием гостя, Никадимов стушевывается.
В л а с о в. Хотим переложить на ваши плечи всю ответственность: прописка, административный вид. Наконец, вопрос законности. Юридической правомерности подобного явления. Надо разобраться…
С о ш к и н. Минуточку! Ведь, кажется, ученые люди? Так? Мыслители. Так? Соберитесь с мыслями! Разобраться мы всегда успеем. Прежде всего, о чем шум?
В л а с о в. Да о воскресшем!
К о н я г и н а. Об академике!
В л а с о в. Мы же вам звонили!
С о ш к и н. Правильно! Вот теперь ясно.
В л а с о в. Ради бога, приведите все в равновесие со здравым смыслом!
С о ш к и н. Приведем. Ни о чем не беспокойтесь. Это вам в диковинку, а у нас по сто человек на дню таких «воскресших».
Н и к а д и м о в. История гибели академика Щеглова всегда была окутана тайной. В тот роковой день все участники Памирской экспедиции подтвердили это: Щеглов вылетел на базу вдвоем с пилотом. Обломки сгоревшего самолета нашли только через месяц… Но ведь тела не нашли!
К о н я г и н а (сухо). Что вы хотите сказать? Что прославленный академик Щеглов двадцать пять лет скрывался неизвестно где и работал неизвестно на кого?.. Нет уж! Я предпочту иметь дело с привидением!
С о ш к и н. Не надо!
К о н я г и н а (наклоняясь к его уху). Важнее вам иметь в виду другое: морально неустойчив! Отказался от жены…
С о ш к и н. Понятно! Где он?
К о н я г и н а. Там!
С о ш к и н. Попрошу не мешать!
В л а с о в (заглядывая в библиотеку). Константин Иванович, к вам пришли!..
Конягина, Власов, Никадимов выходят.
Из библиотеки выглядывает Щ е г л о в. Сошкин молча предъявляет ему свое служебное удостоверение.
Б. Попов известен не только как артист, выступающий последние годы перед зрителями с чтением произведений Гашека, Салтыкова-Щедрина, Шукшина, Маяковского, но и как автор книг «Подмостки» и «Чистая перемена». Новый роман Б. Попова «Без четвертой стены» — об артистах одного из столичных театров, которые в силу сложившихся особых обстоятельств едут в далекую Сибирь, в небольшой городок Крутогорск. В центре внимания автора — привлекательный и вечно таинственный мир актеров, их беды и радости, самоотверженный труд, одержимая любовь к театру. Б. Попов в своем романе активно утверждает тезис: театр есть не только отражение жизни, театр — сама жизнь.
Книга двоюродной сестры Владимира Высоцкого, Ирэны Алексеевны Высоцкой посвящена становлению поэта и артиста, кумира нескольких поколений, истории его семьи, друзьям и недругам, любви и предательству, удачам и разочарованиям. В книгу вошли около 200 уникальных фотографий и документов, почти все они публикуются впервые. В ней множество неизвестных эпизодов из детства Высоцкого, позволяющие понять истоки формирования его личности, характера и творчества. Книга будет интересна как давним поклонникам Высоцкого, так и всем интересующимся творчеством поэта, барда и актера.
Книга В. М. Красовской посвящена великой русской танцовщице Анне Павловой. Эта книга — не биографический очерк, а своего рода эскизы к творческому портрету балерины, прославившей русское искусство во всем мире. Она написана как литературный сценарий, где средствами монтажа отдельных выразительных «кадров» воссоздается облик Павловой, ее внутренний мир, ее путь в искусстве, а также и та художественная среда, в которой формировалась индивидуальность танцовщицы.
Под ред. А. Луначарского, предислов. А. Луначарского, примечания И. С. Туркельтаубназвания глав: "П. Орленев", " Ю. М. Юрьев", "В. Э. Мейерхольд", "Два критика"," В. И. Качалов", "Н. Ф. Монахов", "Еврейский театр", "А. И. Южин", "Театр Чехова".
Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.